Ситуация с регистрацией кандидатов на выборах в Мосгордуму стала результатом наложения нескольких факторов. Если в двух словах: к дурному законодательству добавилось еще более безобразное его применение.
1. Явно чрезмерные требования к числу подписей (3% от списочного числа избирателей) в сочетании с кратким периодом сбора подписей (месяц) и летним периодом сбора — все это превращает сбор подписей в тяжелейшую задачу даже для опытных политиков и в результате провоцирует кандидатов к поиску более легких, но незаконных путей. Это не оправдывает тех, кто прибегнул к рисовке подписей. Однако когда нарушение становится массовым, с ним почти невозможно бороться.
2. Жесткие требования к оформлению подписных листов и сложившаяся система их проверки на самом деле не позволяет надежно выявлять рисованные подписи, но дает почти неограниченные возможности для произвола. А если такие возможности есть, ими рано или поздно начнут пользоваться.
О том, что в создавшейся ситуации избиратель оказывается уже не главным лицом на выборах, говорят давно. Но и избирательные комиссии получаются фактически отодвинутыми. Главным лицом на выборах, определяющим, из кого мы будем выбирать, становится почерковед. А если точнее — тот, кто дает почерковеду указания.
3. Фильтрация кандидатов по политическим мотивам давно стала заурядной технологией российских выборов, и Москва в этом отношении не раз показывала пример.
На выборах 2001 года ряд сильных кандидатов сняли через суд. В 2005 году фильтрация применялась в ограниченном масштабе, и при этом части кандидатов удалось все же добиться регистрации (тогда еще можно было регистрироваться по залогу, и это затрудняло фильтрацию).
В 2009 году отказы в регистрации по подписям сильным кандидатам были массовыми — в основном на основании ничтожных придирок (потом законодателям пришлось возможности таких придирок из закона убирать).
В 2014 году правила были изменены перед самыми выборами, многие кандидаты оказались не готовы к сбору подписей в количестве, возросшем в шесть раз, поэтому отказов по результатам проверки подписей было меньше. Но они были, и произвол проверяльщиков был достаточно заметен.
4. Выборы в Мосгордуму 2019 года уникальны тем количеством серьезных кандидатов, которые должны были собирать подписи. С 2004 года часть партий имеет льготу — они могут регистрировать своих кандидатов без сбора подписей (до 2012 года это были только парламентские партии, в 2012 году льготу получили все партии, но с 2014 года льготу имеют только парламентские партии плюс некоторые другие). Это привело к тому, что значительной части серьезных кандидатов все эти 15 лет для регистрации не требовалось собирать подписи.
В этот раз, с одной стороны, кандидаты от власти предпочли самовыдвижение, а не выдвижение от «Единой России». Все, абсолютно все кандидаты от власти (более 40). Такое на региональных выборах происходит впервые с 2003 года. С другой стороны, муниципальные выборы 2017 года показали, что сейчас в Москве главной оппозиционной силой является не парламентская оппозиция, а некая не всегда единая, но умеющая консолидироваться сеть гражданских активистов, иногда именуемая «несистемной оппозицией». И им всем тоже пришлось собирать подписи. В отличие от 2014 года, когда «Яблоко» имело льготу и часть гражданского актива выдвигалась от этой партии. Но, также в отличие от 2014 года, кандидаты к сбору подписей оказались готовы.
5. Результат мы видим. Ставленники власти подписной фильтр прошли — исключением стал лишь скандальный 43-й округ, где после отказа от участия в выборах Анны Федермессер срочно выдвинулись сразу два кандидата, которых оценивали как ставленников власти. Технические кандидаты (то есть те, у кого нет шансов не только на победу, но и на получение более-менее приличного результата) подписной фильтр тоже по большей части прошли.
Из «несистемной оппозиции» подписной фильтр не прошли наиболее сильные и известные. Прошли в основном те, которые менее известны и, по-видимому, сочтены неопасными.
Разумеется, по каждому случаю отказа нужно разбираться отдельно — и это большая работа, которая по закону может быть возложена только на МГИК, ЦИК или суд. Как они с ней справятся — посмотрим.
Но вся совокупность фактов, исследуемая разными методами, свидетельствует, что подписной фильтр, как уже не раз бывало, сработал «с точностью до наоборот»: его прошли слабые кандидаты и кандидаты с рисованными подписями и не прошли сильные кандидаты, реально собиравшие подписи. Его прошли представители власти и технические кандидаты, но не прошли реальные лидеры оппозиции.
Все это, повторяю, не ново, но в этот раз проявилось особенно ярко и наглядно.
Что дальше?
Кандидаты могут жаловаться либо в МГИК (а затем в ЦИК), либо в суд. По прежней практике такие обжалования редко бывают успешными. Но сейчас скандал слишком силен.
Правда председатель МГИК уже до подачи жалоб высказал свою позицию по поводу качества подписей конкретных кандидатов. Если бы себе такое позволил судья, отвод был бы практически неминуем. Так что на МГИК мало надежды.
Председатель ЦИК высказывалась иначе: о том, что проверка должна быть объективной и беспристрастной. «Наш принцип (и он всегда был таким): мы толкуем какие-либо нюансы исключительно в пользу кандидатов». Проблема только в том, что очень часто беспристрастность имеет такой, мягко скажем, бюрократический оттенок. Мы слишком часто видим презумпцию почерковеда: эксперт сказал «не собственноручно», значит, так и есть (это напоминает анекдот: врач сказал «в морг», значит, в морг). Даже когда сам подписавший утверждает иное.
Увы, это сложившаяся практика. Хватит ли у всех нас сил ее переломить?
Ну а дальше, конечно же, стоит задача менять законодательство. Давно стоит. Но законодательство в руках у тех, кто получает выгоду от фильтрации кандидатов. Сколько же еще нужно скандалов и какого масштаба, что их проняло?!
Читайте также:
Мнение выражает личную позицию автора и может не совпадать с позицией движения «Голос».
