На общероссийском голосовании по Конституции 1 июля 2020 в Королёве, на УИК №1086, была признана недействительной вся «досрочка» — голосование с 25 по 30 июня. Прежде чем описывать, что как происходило, хочу сразу озвучить вывод. Он чрезвычайно важный, я не могу допустить, чтобы кто-то до него не дочитал.
Главное и основное, чему учит нас эта история — это колоссальная роль избирателя на участке. События показывают со всей очевидностью, зачем провокаторы в соцсетях разносят по умам вирус бойкота. Затем, что меньше всего на свете фальсификаторам нужны на участке реальные избиратели: они им только всё испортят, как и произошло в нашем случае.
Почему так? Потому что фальсификация заключалась в следующем. Все шесть дней так называемого досрочного голосования комиссия не удовлетворялась реальной явкой, а вбрасывала бюллетени в соответствии с планом, поставленным ТИК. В списке избирателей при этом подделывали подписи о получении избирателем бюллетеня, потому что если подписей меньше, чем бюллетеней в ящике или сейф-пакете, то этот ящик / сейф-пакет должен быть аннулирован. Итак, с каждым днем бюллетеней в сейф-пакетах все больше, фальшивых подписей в книгах — тоже. И вот поэтому самая главная беда на участке — это реальный избиратель, которому вздумается прийти голосовать. Именно он может обнаружить, что за него уже стоит подпись в получении бюллетеня. Никакой самый зоркий наблюдатель не может этого поймать!
Конечно, роль наблюдателя тоже важна. Возмущенный избиратель обычно растерян: он понимает, что надо писать жалобу, но не знает, как это сделать. Истории с хорошим концом, как в нашем случае, происходят там, где встречаются избиратель, готовый настаивать на своих правах, и наблюдатель, готовый его права защищать.
Наша история так и началась — с крика избирателя: «Где тут наблюдатели?». Я была неподалеку и включила видеозапись.
А потом еще.
И еще.
Ситуация была ясна, я села писать жалобу. Пока я ее писала, другие избиратели один за другим обнаруживали, что за них тоже стоят подписи, и тоже подходили, чтобы присоединиться к уже коллективной жалобе. Нас собралась весьма внушительная стайка, и один из избирателей, направляясь к столу, проворчал: «Устроили тут толпу!». Ему ответили: «Сейчас вы кое-что узнаете — и тоже к нам примкнете». Через минуту он примкнул: за него тоже стояла подпись в списке.
Так продолжалось непрерывно. Какие же эмоции испытывает человек, обнаружив явный подлог! Одна женщина, подходя к столу, неодобрительно покосилась на мою майку с надписью «Голос»: «Про „Голос“ рассказывают очень нехорошие вещи!». Но тут оказалось, что и за нее стоит подпись. Она тоже примкнула к коллективной жалобе.
Другой мужчина приехал голосовать за 300 км: хотел проголосовать именно на своем участке. Когда он увидел, что за него расписались, он был так возмущен, что выхватил телефон и попытался снять список. О, это была бы очень большая ошибка! Его бы обвинили в копировании персональных данных, и весь оставшийся день я бы занималась тем, чтобы защитить его от преследования. Мне стоило большого труда его остановить!
Председатель сразу заперся у себя в кабинете и ситуацию не контролировал. Он «консультировался», то есть звонил начальству, чтобы решить, как спасти положение. Почему-то «выход» был найден только к трем часам, но до этого успело произойти многое.
Число заявителей коллективной жалобы с требованием отменить досрочное голосование выросло до 43 человек. Одна девушка решила не ограничиваться жалобой в комиссию; она съездила в прокуратуру и подала туда заявление. Я вызвала полицию. Стражи порядка не стали составлять протокол. Они ограничились тем, что увели часть избирателей в участок для записи объяснений.
Тем временем на УИК прибыли член мониторинговой группы СПЧ в Московской области Марина Юденич и сопредседатель движения «Россия выбирает» Александр Закускин. Они настояли, что аннулировать надо не всю досрочку, а только за те даты, за которые обнаружены фальшивые подписи. Довольно скользкая позиция, учитывая, что могли ведь обнаружиться не все фальшивые подписи. Однако крыть было нечем, и мы стали проверять каждый адрес из списка заявителей жалобы. Так вот, были в итоге обнаружены все даты с 25 по 30 июня. Вбросы происходили каждый день на протяжении всего периода досрочного голосования! Или же вбросили по плану один раз, а в списках распределили на все даты. Так или иначе, наше маленькое расследование показало, что досрочку надо аннулировать всю.
Ну, а ровно в три часа, как я писала выше, председателем был найден «выход» — была объявлена дезинфекция помещения! Из помещения выставили всех, включая соседнюю комиссию. Процедура длилась всего 15 минут. После ее завершения все вернулись в зал, голосование продолжилось, вот только на столах теперь лежали другие книги. Не те довольно потрепанные и заполненные фальшивыми подписями, а новенькие, свежие и практически пустые — без подписей.
Фото предоставлено страницей «Вконтакте» Официальный Королёв
А надо сказать, что все это время в помещении продолжали находиться избиратели, желающие подать жалобу. Но председатель быстро убегал, когда его просили принять ее, так что людям оставалось ждать. Поэтому их крайне заинтересовали новые книги. Они пожелали еще раз взглянуть на подписи, поставленные за них неустановленным лицом. Но на этот раз подписей не было! Так мы выяснили, что у комиссии есть дубликат списка. Нам удалось это зафиксировать: сначала, в первой половине дня, избиратели, закрыв соседние строки, копировали свою строку из списка, содержащую фальшивую подпись. Теперь они откопировали свои строки, в которых подпись о получении бюллетеня отсутствовала.
Между тем, жалоба с требованием признания недействительными бюллетеней досрочного голосования была готова. Вот только добиться от председателя ее принятия оказалось нетривиальной задачей. Он уединился в своем кабинете заместителя директора ДК Костино, в здании которого находилось помещение для голосования, и показывался на глаза редко. Когда же это происходило, избиратели требовали принять жалобу, на что он неизменно отвечал, что жалобу примет, и при этом стремительно удалялся из помещения для голосования. Было очевидно, что его цель — дотянуть до подсчета, когда он сможет выставить всех избирателей за дверь. Люди были возмущены и измучены ожиданием.
Тем временем подъезжали новые избиратели, которым родственники говорили, что за них проголосовали. Теперь уже подписи за них не стояли, они получали бюллетени. Мне запомнилась одна женщина: получив бюллетень, она объявила во всеуслышание, что собиралась голосовать «за», а вот теперь голосует так... — и поместила в КОИБ пустой бюллетень.
Помимо караулящих подачу жалобы избирателей, на УИК целый день, вплоть до подсчета, работала съемочная группа телекомпании «Королёв-ТВ». Все разговоры происходили под их камерами и при их микрофонах. Однако в вышедшем на канале репортаже о дне голосования про участок № 1086 не было ни слова, ни полслова. Не появилось ничего и по сей день. Гигантское количество отснятого материала было отправлено в корзину. Впрочем, не исключено, что он будет использован в виде нарезки для очередного фейка против «Голоса». Взгляните, вот репортаж Королев-ТВ о дне голосования. «В Багдаде всё спокойно».
Последний заявитель прибыл на участок перед самым подсчетом. Жалоба к тому времени так и не была подана, поэтому он смог присоединиться к числу заявителей. Итак, конечное число заявителей этой жалобы — 44 человека. Она была, наконец, принята, но только под влиянием специально прибывшего на УИК № 1086 работника аппарата Мособлизбиркома.
На фото хорошо видна отметка о получении — 20:20. Это время, когда уже должен идти подсчет голосов. Жалобу пытались подать с 15:00 — пять с лишним часов.
Однако, даже после принятия жалобы подсчет не начался: вновь была объявлена дезинфекция. Я хорошо понимала, для чего она нужна. На подсчете комиссии нужны те, утренние книги, в которых гигантская сфальсифицированная явка. Так что книги снова надо подменить. Нетрудно было предположить, что они прячутся в сейфе. Поэтому я поставила телефон на запись и оставила его, направив на сейф. Сделать это украдкой не было возможности, а жаль. Впрочем, и так на воре шапка горит: председатель сначала стоял перед объективом, загораживая обзор, а потом и вовсе опрокинул телефон. После таких вытанцовываний уже не осталось сомнений: дубликаты книг в сейфе.
Окончательно я в этом убедилась, когда на подсчете вновь увидела те книги, которые были в первой половине дня, до дезинфекции в 15:00 — заполненные множеством фальшивых подписей. Но до подсчета по книгам надо погасить неиспользованные бюллетени. Председатель не дал мне пронаблюдать за этим процессом. Он вообще вел себя, что называется, неспортивно, без конца истеря и обвиняя меня в том, что я мешаю работать. Дорогой Сергей Юрьевич, я никогда не мешаю комиссиям работать, я мешаю фальсифицировать. Честные комиссии зачастую благодарят меня за помощь. На помехи в работе жалуются лишь те, для кого «работать» и «фальсифицировать» — одно и то же.
Итак, подсчет по списку. Я не удивляюсь, видя, что считают те, утренние книги, в которых находили фальшивые подписи. Ведь жалобу, принятую прямо перед подсчетом, так и не рассмотрели. Хорошо понимаю, к чему клонят: именно для этого тянули время полдня. Подсчет голосов должен происходить непрерывно. Жалобы рассматриваются на итоговом заседании. На подсчете данные актов о досрочном голосовании идеально сойдутся с количеством бюллетеней в сейф-пакетах. На итоговом заседании жалоба будет рассмотрена и вынесено решение, что на подсчете все сошлось, поэтому оснований для отмены досрочки нет. И я направляюсь к «человеку из Мособлизбиркома».
— Подсчет ведут по утренним книгам, а чистые — в сейфе. Вы можете его проверить?
— Нет — это уже какие-то следственные действия...
— В списке — дубликаты подписей: сначала стоит подпись в основной книге —фальшивая, затем — в дополнительном листе подлинная. Даже без графической экспертизы получается двойная выдача бюллетеня. Мы можем это установить после подсчета по книгам?
— Нет — порядок не дает права удостовериться в правильности подсчета по книгам.
Тут — кульминация. Я смотрю на него, он — на меня. Он — очень умный человек. Он понимает, что, если жалобу не удовлетворят, я позвоню в полицию, и тогда подсчет превратится-таки в следственные действия. Все улики — прямо здесь. И он выходит из помещения, чтобы сделать звонок... Я благодарна ему за то, что он правильно все считал с моего лица, и в благодарность не называю его: он не любит публичности.
Жалобу рассмотрели после завершения подсчета по книгам, перед вскрытием сейф-пакетов. Комиссия, конечно, была подавлена: 1140 бюллетеней решено признать недействительными. Тут председатель говорил очень тихо, голосовали без поднятия рук.
Процедура признания бюллетеней недействительными была мучительна, она длилась не менее 3 часов. На каждом бюллетене надо было написать: «Признан недействительным в связи с Решением (таким-то)», поставить подписи двух членов комиссии и печать.
Ну, а копию протокола мне все-таки выдали неверную: отсутствует адрес участка. Я сама предупреждала об этом в обучающих роликах, но...
Голосов «да» оказалось 105, голосов «нет» 112. Если бы не было этого досрочного голосования с применением админресурса и вбросами, они разложились бы в процентном отношении как 48 на 52. Но, даже признанная недействительной, сфальсифицированная досрочка участвует в подсчете и вредит: голоса «да» и «нет» составляют соответственно 7,73 и 8,24%.
Вот так, дорогие сограждане — те, кто за и те, кто против — нам всем заткнули рты.
Ну, а визуализация итогов по Королёву теперь выглядит вот так:
Количество недействительных бюллетеней сопоставимо с результатом «да» соседних участков, что говорит само за себя. Я могу с уверенностью утверждать, что на других УИК, за малым исключением, использовались те же грязные технологии. Это логично: подобного рода фальсификации имеют смысл лишь тогда, когда они массовые.
По подсчетам Сергея Шпилькина, в Королёве была «нарисована» 41 тысяча голосов.
Измученные 5-часовым ожиданием, избиратели подали жалобу об отказе председателя принять жалобу. Заявительниц этой жалобы было только две. На следующий день ответ на нее получил первый заявитель большой, коллективной жалобы. Она была оформлена на бланке другой комиссии и содержала прямую ложь: в ней говорится, что якобы жалоба была принята комиссией в 18:05. Зачем так лгать в документах, если сами же ставили отметку о принятии жалобы в 20:20? Солгали, не тому заявителю, на бланке другой комиссии. Похоже, никаких уроков комиссия № 1086 не извлекла.
Движение «Голос» наблюдало за голосованием и подсчетом голосов на общероссийском голосовании по Конституции в 42-х регионах. Досрочное голосование длилось с 25 по 30 июня, основной день — 1 июля. В Москве и Нижнем Новгороде прошел эксперимент по дистанционному голосованию.
