Фальсификации Краснодарского края: честная Бетта VS криминальная Кабардинка

Я поставил перед собой амбициозную задачу — выяснить, как проходят выборы в целом муниципальном образовании, 44 избирательных участка города-курорта Геленджика на площади 1228 км². Обычно думают, что наблюдатели находят ложку дёгтя в бочке мёда, но мне удалось обратное — я нашёл ложку мёда в бочке дёгтя.

Я нашёл один честный участок в районе!

Начало наблюдения

Общественная палата раскидала 12 независимых наблюдателей по этим 12 сотням квадратных километров так, чтобы не было никаких помех для подделки результатов в городе. Меня они отправили в хутор Бетта за 50 км от города.

Бетта — милый хутор, честный УИК

Первые пять  дней недоголосования в Бетте на участке 0933 наблюдал я, последние два дня — другой независимый наблюдатель, Владимир. Мы можем избирателям Бетты гарантировать:

• мы проследили, чтобы ваши голоса были учтены верно, и ни за кого из оставшихся дома не вбросили бюллетень;
• мы проследили, чтобы все голоса в урне оказались верно перенесены в протокол;
• мы подтверждаем, что комиссия 0933 работала с соблюдением принципа гласности и не прикрывалась заклинанием «персональные данные», чтобы уничтожить гласность, как это обычно делают преступники в других комиссиях.

Все остальные независимые наблюдатели, с которыми удалось связаться, или наблюдали лишь 1 июля, или не наблюдали вовсе, не имея возможности поехать в отдалённое село. Таким образом, полным наблюдением был покрыт лишь один УИК района. И лишь он один показал явку меньше половины — 42%.

Но одного честного участка района достаточно, чтобы понять, как голосуют жители района: явка 42%, за поправки 63% и против 37%. Вполне типичные цифры для сельской местности, охваченной телевидением. Первый же вопрос у всех, кто видит эти цифры — а зачем же тогда было идти на фальсификации? Об этом — в конце отчёта.

Наблюдение за фальсификаторами

ЦИК не только убил процедуру, но и затянул с аккредитацией ИА «Время», по договору с которым я и осуществлял журналистскую деятельность. Затянул настолько, что удостоверение приехало лишь к середине голосования. Я давно хотел поехать в Кабардинку, где в 2018 вбросили 800 бюллетеней, но опасался ехать туда на два дня. Поэтому 30 июня я решил пронаблюдать на своём участке. Я уже наблюдал за работой комиссии в школе № 3 Геленджика в 2018 году. Мой отчёт тогда назывался «Наблюдение за фальсификаторами».

В этот раз я был первым наблюдателем, и весь день 30 июня считал явку.

Зависимый наблюдатель

Когда я пришёл на участок, вскоре на него пришёл и административно зависимый наблюдатель Никиферов, а председатель, возмущённая публикацией, что я первый наблюдатель за все шесть дней, попросила сфотографировать его и показать — наблюдатель есть.

Но он не был независимым — у него бейджик был, как у комиссии, а его жизнь тесно связана со школой. Он мне заявил, что в первый день голосования было около 150 избирателей, что тот день был самым активным, и что он наблюдал все шесть дней. А рядовой полиции, который дежурил весь первый день, сообщил мне до этого лишь о 30 избирателях, и что видит данного наблюдателя впервые за дни дежурства. Похоже, комиссия планировала завысить явку в несколько раз, и даже её наблюдатели это знали.

Поймали педагогов на фальсификации итогов

Под конец дня наблюдения я проголосовал. Проголосовал, забрав бюллетень, понимая на опыте, — они просто физиологически не умеют без двойного независимого наблюдения соблюдать закон. Впрочем, с двойным независимым тоже не могут.

Забрала бюллетень с собой и коллега Светлана, с которой мы наблюдали в 2018 году. И что мы видим в результатах УИК 908?

Мы видим, что строки 2 и 3 совпадают, как будто в урны попали все выданные избирателям бюллетени. Я думаю, причина этого проста — комиссия полностью подделала цифры, потому-то и не заметила унесённые. Мы записали видео с бюллетенями на фоне закрытого УИКа, уже подали заявление в суд об отмене результатов голосования и подаём заявление о преступлении.

Как много голосов подделали педагоги

Уровень беззаконий в школе можно оценить несколькими способами. Хутор Бетта и Геленджик в целом очень похожи, оба по сути курортные прибрежные населённые пункты с одинаковым видом основной экономической деятельности — туризм. Одинаковая ясная погода всю неделю и схожее информационное пространство.

Я провёл анализ данных, рассмотрев пять математических моделей, позволяющих оценить истинное число избирателей в школе, а затем сравнив их с официальными данными. С моделями можно ознакомиться на странице colab.

Модели основываются на достоверно известных числах: профиль активности избирателей в Бетте, явка избирателей в школе в шестой день голосования, и на данных по явке в школе в последний день голосования, полученных с помощью двух других наблюдателей Геленджика, за что им огромное спасибо. Явка в школе № 3 известна точно за шестой день. Согласно акту комиссии, в этот день выдано 106 бюллетеней, это согласуется с моим подсчётом в течение всего дня (я насчитал 105).

Модели дают однозначный результат — итоговые данные подделаны, явка завышена на 970±90 избирателей, и даже из стопки «Нет» две трети были переброшены в стопку «Да».

Одна из моделей показала, что голоса «Нет» даже не считали согласно установленной законом процедуре, а либо выдумали заниженное значение, либо переложили из одной стопки в другую. Потому наши два унесённых бюллетени и не были учтены, что нет такого варианта развития действий, как вначале незаконный вброс, а затем законный подсчёт.

Всё говорит о том, что цифры в протоколе вообще никак не связаны с реальностью в урнах.

Официальная явка — 80,1% или 1833 избирателей. Ни одна из пяти математических моделей даже близко не допускает правдивости официальных цифр. Можно сделать однозначный вывод — в школе №3 результаты явки подделаны, завышены более чем в 2 раза.

Добавлено примерно 1000 бюллетеней, а строгий подсчёт даже не вёлся.

Учитывая любовь людей к круглым числам, скорее всего именно 1000 бюллетеней и было добавлено. А значит в здании администрации сейчас лежат книги избирателей, где либо число подписей отличается на 1000 от числа упакованных бюллетеней, либо 1000 подписей из 1833 — заведомо поддельные.

Хотелось бы, чтобы правоохранительные органы защитили волю избирателей, но они традиционно игнорируют данный вид преступлений. Когда-нибудь мы их научим ловить жуликов.

Кабардинка: адская комиссия

В 2018 году участок 921 в Кабардинке попал в новости — в трансляции наблюдатели увидели вбросы пачек бюллетеней в самом начале голосования. Я пересмотрел запись дня голосования и нашёл 16 отчётливых вбросов и расхождение реальной явки и протокольной на 800 бюллетеней.

Комиссия тогда выкрутилась, то ли умело обманув полицию, то ли полиция сама была рада обмануться, но факт в том, что вбросы были  в самом начале голосования. Также комиссия не проводила подсчёт по спискам, чтобы преступление не вскрылось. Это вполне нормально, люди идут на административку, чтобы скрыть уголовку. Так грабители превышают скорость, чтобы поскорее покинуть банк.

Таким же образом комиссия действовала и в день общероссийского недоголосования. В 10 утра 1 июля УИК отчитался о явке 78,43%, а т. к. за два часа проголосовал 71 человек (2,6%) то есть за предыдущие шесть дней якобы проголосовало 75,83%, три четверти избирателей. Сразу стало понятно, что все вбросы сделаны заранее, преступникам остаётся лишь их легализовать. Я наблюдал в течение дня за книгами избирателей. Даже издалека видно, когда листают книгу, что в ней не больше трёх четвертей, а явно менее половины подписей.

Вышеупомянутые математические модели дают оценки реальной явки на участок в ДК в 875 (модель 4) и 1144 избирателей (модель 1). То есть досрочно было вброшено 1100–1400 бюллетеней. Огромное число!

В 19:30 я обратился к старшему лейтенанту полиции Штереверя с запиской. Он проявил понимание, сказал обращаться к полиции, если что, но в 20:00 сам покинул участок, остался лишь «зелёный» старший сержант.

Когда комиссия дошла до подсчёта подписей по книгам, естественно, они не стали делать это открыто, а лишь приоткрывали край и писали что-то на уголках. Когда я стал снимать этот процесс, на меня налетела вся комиссия и под известное заклинание «там персональные данные» стали мешать снимать «работу» комиссии.

Член комиссии Андрей Юченков  был самым неадекватным, стал применять силу, то ударяя по аппаратуре, то со всей силы хватая за руку и оттаскивая в сторону от комиссии. Словом, типичная статья 144 УК РФ, препятствие работе СМИ.

Все преступники не любят гласность и применяют дьявольское заклинание: «персональные данные». Я даже правило выработал:

«Если вы слышите от члена избирательной комиссии слова „персональные данные“, перед вами с огромной вероятностью преступник».

Естественно, мне были не нужны персональные данные, важно было лишь количество проголосовавших. Но комиссии было, что скрывать. Как любит говорить старшее поколение, «рыльце в пушку».

Бесполезная полиция

Председатель вызвала начальника отдела полиции, на что-то нажаловалась и меня выключили из процесса наблюдения. Заявление на напавшего я подал.

Когда на участок прибыл подполковник полиции Макаренко, я просил его проверить книги избирателей (можно с наблюдателем, он имеет право), ведь вот оно, доказательство преступления, в кабинете председателя, берите и считайте подписи, пять минут — и всё станет ясно, можно пресечь уголовное преступление. 

Когда кто-то просто подозревает хранение листовок в квартире, полиция её вскрывает. А когда представитель СМИ видит фальсификацию итогов голосования и указывает на улики — полиция бессильна.

Я видел выборы в Швеции и Польше без единого полицейского. И я видел участок в честной Бетте. Полицейский не докучал нам своим присутствием, но был где-то рядом. В Кабардинке же иногда одновременно на участке было трое полицейских и один казак. Четверо мужиков с полномочиями — и ноль пользы. Когда потребовалась помощь защитить права избирателей, все слились, оставив меня наедине с полутора десятками чертей. Чем меньше полиции — тем честнее всё проходит.

Дежурный в отделе полиции, куда я привёз запись своего прямого эфира для проверки, тоже оказался не профессионалом, то спрашивал о зарплате в долларах, то хотел подловить на незнании поправок (хотя сам он их совершенно не знал), то вспоминал о 90-х, то об Америке. Типичный набор стереотипов из телевизора. Он спорил, доказывая, что наблюдатели не имеют права смотреть списки избирателей, а нужны лишь чтобы сидеть на стульчиках и считать явку, а про пункт 3.2 Порядка ЦИК он и не слышал, знание нормативной базы данного голосования на нуле. Полиция то ли не умеет, то ли не хочет расследовать электоральные преступления, и это печально.

Я увидел преступление в 2018, увидел, как никто не понес наказание, и сейчас пришёл в надежде, что удастся предотвратить очередное. Извините, жители Кабардинки, не смог. Я был один гражданин против полутора десятков электоральных зомби. От председателя комиссии до мальчика-наблюдателя — все были против гласности. Наблюдатель мог спокойно посмотреть книги, убедиться, что там нет никаких 89% подписей, показать представителю СМИ, что всё честно, но он, как и комиссия, похоже, хотел лишь скрыть преступление.

Я призывал к соблюдению закона, но ни члены комиссии, ни полиция никак не реагировали. Это было не голосование, это было покушение на суверенитет народа. И полиция в полном бессилии позволяет обманщикам действовать, даже когда улики лежат в соседнем кабинете. 

«Мы не вмешиваемся в законную деятельность избирательной комиссии», — говорили они.

Ауу, я просил вмешаться в незаконную!

Общая картина в Геленджике

Есть отличный математический метод анализа данных, кластерный анализ. Примеры честных выборов показывают, что для районов все точки укладываются в один кластер данных.

Построим зависимость результата «Да» от явки для результатов. Видим, что единственный участок, покрытый наблюдателями (отмечен зелёным, 933 в Бетте), находится очень далеко от остального массива участков. У него явка вдвое ниже среднего и самый низкий результат «Да».

Второй кластер, отмеченный красным — это явно жулики. Также есть несколько непонятных точек, близких к жуликам. То ли там применялось административное давление и действительно пришло больше обычного, то ли просто «рисовали» другим стилем, из-за убитой процедуры независимого наблюдения, общество этого уже не узнает.

Важно посмотреть на нижний левый край красного кластера, чтобы убедиться, что даже на границах кластера всё корректно, что это именно преступный кластер. Один из трёх участков на той границе — это УИК №902. Там вопреки закону наблюдателям отказали в ознакомлении с книгами избирателей, подсчёт подписей по книгам не вёлся, и даже галочки при подсчёте не было видно. То есть кластер определён корректно, типичные жулики, подделавшие результат и не соблюдавшие процедуру.

Когда я брал бюллетень в предпоследний день недоголосования на УИК №908 (тоже в кластере жуликов), я видел, что я расписываюсь на странице не среди десятка подписей, а вторым (!). Другие избиратели тоже видели, что нет огромной явки.

Опираясь на единственный честный участок в Бетте и на прямые и косвенные свидетельства преступлений с остальных участков, можно уверенно сказать — явка в районе была не больше половины, около 42%.

Результаты голосования в виде 90,55% поддержки поправок — это ложь, основанная на преступлениях десятков комиссий, сотен членов комиссий, на вбросах десятков тысяч бюллетеней, на ущемлении прав немногочисленных независимых наблюдателей и на сотнях отсутствующих наблюдателей от Общественной палаты.

А зачем вообще было подделывать?

Политическая наука говорит, что существует два вида фальсификаций выборов: фальсификации выживания, и фальсификации устрашения. Первый тип — это когда результата в действительности нет, и его надо нарисовать. Так было в Приморье, когда украли победу Ищенко. Второй тип — это когда результат заведомо есть, но нужно нарисовать настолько значимый перевес, чтобы оппоненты были психологически подавлены огромной поддержкой сторонников власти.

Сейчас соотношение Да-Нет было 60 на 40, в Москве некоторые опросы показывали практически 50 на 50. И сложно понять, то ли этот перевес властям казался опасно маленьким, то ли захотелось постращать противников поправок, то ли со страху решили включить оба типа фальсификаций, но в итоге получилось самое преступное, самое фальсифицированное голосование за последние 20 лет с почти 30 миллионами дорисованных голосов, оценка Сергея Шпилькина 22 млн, оценка Леонида Волкова — 28 млн.

Хуже голосования у нас ещё не было

Это была ужасно тяжёлая неделя. Но я всё же доволен, в этой куче фальсификаций удалось найти один честный участок. В хуторе Бетта этим летом не только море чистое, но и подсчёт голосов.

Фото и графики в статье можно скачать по ссылке google drive