Три проблемы поправки про электронное голосование
Всю прошлую неделю следил за публичными баталиями вокруг новых поправок в избирательное законодательство. Главный камень преткновения, как и все последние годы — электронное голосование.
Суть разногласий парламентской оппозиции (с одной стороны) и ЦИК вместе с авторами законопроекта (с другой) вот в чем. Предлагается такая формулировка:
«При проведении электронного голосования голосование с использованием бюллетеней, изготовленных на бумажном носителе, может проводиться по решению ЦИК России и региональных избиркомов».
Оппозиция (и я к ней тут присоединюсь) считает, что это дает возможность организаторам выборов в будущем вообще отказаться от использования бумажных бюллетеней.
ЦИК России разъясняет, что это не так. Тут я приведу цитату председателя Центризбиркома:
«ЦИК России утверждает, что традиционное голосование посредством бумажных бюллетеней останется основным видом голосования в обозримой перспективе. Именно поэтому мы обратили внимание на норму закона, действующую уже много лет и фактически запрещающую голосование с помощью бумажных бюллетеней на участках, оборудованных комплексами электронного голосования — КЭГ. В свое время эти, устаревшие на сей момент устройства применялись в 15 регионах, и там, где их использовали, голосование с помощью бумажных бюллетеней не проводилось, что до сих пор подкрепляется вышеприведенной ныне действующей уже 20 лет нормой закона. Кстати, никто и не возражал».
Возникает несколько проблем.
Первая: «вместо… может…»
Давайте посмотрим на действующую формулировку. Она гласит, что вместо голосования с использованием бумажного бюллетеня может проводиться электронное голосование. Тут важно, как мы понимаем вот это сочетание «вместо… может…»
Если верить главе ЦИК, то оно означает запрет на использование обычных бюллетеней при проведении электронного голосования. Но тогда получается, что на президентских выборах 2024 года в Москве незаконно выдали примерно 1,7 млн бумажных бюллетеней — эти голоса надо аннулировать, а организаторов такого голосования посадить на пару лет по статье о воспрепятствовании в реализации избирательных прав граждан. Ведь Москва была тотально электронной. Памфилова и сама говорит об этом казусе, но совершенно невнятно: «Москва на тот момент нашла компромиссный выход из сложившегося положения. Но юридическая коллизия остается…»
Что это за «компромиссный выход» и «юридическая коллизия» такие? Может быть, просто в этой формулировке не было запрета на «бумагу»? Но тогда зачем дополнительно оговаривать право избиркомов вернуть бумажные бюллетени? Не лучше ли обязать комиссии предоставлять избирателям выбор между способами голосования?
Стоит отдельно сказать и про пассаж о старых КЭГах. Ведь говорится, что при их использовании никто не возражал против отмены бумажных бюллетеней.
Ну, во-первых, возражали. Во-вторых, в старых КЭГах оставался бумажный след — в них была встроена бумажная лента, которая отображала итоги голосования каждого избирателя — и пересчитать можно было, и сам избиратель мог проконтролировать, что все верно записалось.
Вторая: не тот уровень
Вторая проблема заключается в том, что регулирование электронного голосования понижает уровень защиты избирательных прав граждан. Дело в том, что вся процедура голосования и подсчета голосов при обычном бумажном бюллетене подробно прописана в федеральном законе. А вот определение порядка проведения электронного голосования отдается на откуп ЦИК России, то есть низводится до уровня ведомственной инструкции. А объемы такого голосования явно будут только расширяться.
Третья: нет статистики
Ну и третья проблема, про которую мы постоянно говорим уже много лет. Результаты электронного голосования теперь можно будет объединять с результатами ДЭГ. Это значит, что не будет никакой статистики по итогам голосования на отдельных УИК, как их уже много лет нет в Беларуси — станут невозможны статистические методы выявления фальсификаций. Никто теперь не сможет рассказать вам, что на президентских выборах выявили 22 млн аномальных голосов (без учета ДЭГ и территорий в зоне СВО).
