Видеонаблюдение по-новому и комиссия «не мешайте нам работать»

17-19 сентября 2021 в Пермском крае прошли совмещенные выборы. В Перми одновременно избирались депутаты всех трех уровней представительной власти — Государственной думы, Законодательного собрания и Пермской городской Думы. На призыв стать независимыми наблюдателями по всему краю откликнулось около 150 человек, примерно 120 из них — наблюдатели в Перми. Большинство героически провели на избирательных участках все три дня и долгую ночь подсчета. Ниже представлены их впечатления об увиденном и услышанном. Указано имя автора репортажа (иногда псевдоним) и участок, на котором он наблюдал. В случае необходимости я добавил соответствующие комментарии, они выделены курсивом. Первую и вторую часть репортажей можно прочесть тут. 

Председатель регионального отделения движения «Голос» Виталий Ковин 

О «пользе» нового формата видеонаблюдения

Инна, УИК № 3221 (Мотовилихинский ТИК, г. Пермь)

Как известно, ЦИК изменил порядок видеонаблюдения, сделав его недоступным через Интернет для простых граждан. При этом глава комиссии Элла Памфилова всячески убеждала, что никаких сложностей к доступу к видеозаписям и трансляции у наблюдателей и членов комиссии не возникнет. На деле все вышло ровно наоборот. Рассказ Инны наглядно демонстрирует «доступность» видеозаписей для наблюдателя. Отметим, что на все наши запросы на доступ к видеозаписям был получен один и тот же ответ: «Из Вашей заявки не следует, что доступ к видеоматериалам требуется для защиты непосредственно Ваших избирательных прав....». Ниже рассказ Екатерины, о том, через какие сложности наблюдателю пришлось пройти только ради того, чтобы убедиться, что видеокамеры на участке настроены правильно.

Хочу поделиться впечатлением о своем дне наблюдения в качестве члена УИК с правом совещательного голоса (ПСГ). Знакомство с секретарем и председателем произошло в 7 часов утра 18 сентября. Пару минут приветственных слов и формальности: подача представления о назначении меня в качестве члена УИК с ПСГ, выдача удостоверения, подача заявления о выдачи копии протокола и информирование ведении о фото-видеосъёмки. Все принято, все отметки сделаны. Располагаюсь...

В первые минуты осматриваю обстановку. Вижу сейф, где должны храниться сейф-пакеты. Он стоит неопечатанный со вчерашнего дня. Фотографирую и обращаюсь к председателю с вопросом — почему не был опечатан сейф. На что неожиданно для меня председатель грубо отвечает: «Не мешайте нам работать». 

Таким образом мне хотели показать «где мое место и кто здесь главный». Не отступаю, прошу исправить это, но председатель не реагирует и просто игнорирует меня. Секретарь попыталась поспорить, что я не права, что они много лет работают и никогда не опечатывали сейфы. После моих убеждений секретарь приклеил на скотч бумажку (как бы опечатал), поставил дату печати 17.09.21. г. (конечно же, их «опечатывание» было сделано для видимости и формальности). 

Подходят члены УИК с правом решающего голоса (ПРГ), располагаются на своих местах. Им раздают книги списка избирателей — и они начинают «работать». 

Прошу ознакомиться с книгами — не дают. Говорят, что я не имею права и им некогда, они с ними работают. Спрашиваю у одного из членов УИК с ПРГ: «А что Вы вписывали в книги?» Ведь ещё нет 8 часов утра, участок ещё закрыт. Он отвечает, что они отмечали тех, кто вчера голосовал на дому. Хотя по закону комиссия должна была это сделать именно вчера. Прошу ознакомиться с книгой — снова не дают. После довольно длительных переговоров наконец разрешают осмотреть только одну книгу — по Пермской городской думе. 

Председатель уже негативно настроена по отношению ко мне. Другие наблюдатели в тот день присутствовали, но никакую активность не проявляли. 

Далее едем в избирком Пермского края, где я подаю заявление с запросом на ознакомление с видеонаблюдением в помещении в период с пятницы 17 сентября с 20:00 по 08:00 субботы 18 сентября. Запрос составлен в связи с тем, что ни помещение, ни сейф не были на ночь правильно опечатаны, а также до открытия участка проводилась работа с книгами списка избирателей.

Заявление принимают, но что-либо ответить по срокам не могут. Ответ пришел лишь вечером в среду 22 сентября на электронную почту, хотя датирован ответ был 20-м сентября. В запросе было отказано: «Из Вашей заявки не следует, что доступ к видеоматериалам требуется для защиты непосредственно Ваших избирательных прав, в связи с чем, оснований для предоставления доступа к видеоматериалам не усматривается». 

Вот и вся «польза» от этих видеокамер. 

Разрушая стереотипы

Екатерина, УИК № 3470 (Свердловская ТИК № 1, Пермь)

Еще каких-то пару лет назад меня совсем не интересовали выборы. Политическая жизнь в стране, тем более в городе, шла мимо. Но драматические события, связанные в Алексеем Навальным, волна протестных акции разбудили интерес к политике — и я с удивлением обнаружила, что политика не там, где-то далеко, в Москве, а вот тут, под боком. И здесь есть возможность участия в большом деле. Этим большим делом стала «Коалиция +1» — объединение кандидатов, независимых от партии власти, отличающихся четкой гражданской позицией. К сожалению, я смогла присоединиться к ним только на финишной прямой — как наблюдатель на выборах.

Наблюдать я решила на участке, расположенном в моем же микрорайоне, так как хотелось проверить насколько трепетно относятся к голосам моих соседей, да и к моему тоже. Я оказалась на УИК № 3470 наблюдателем от кандидата Ивана Федотовских.

Помня совет, полученный во время обучения, с комиссией я пошла знакомиться заранее. Председатель Марина Ивановна оказалась контактной и приятной молодой женщиной, она охотно отвечала на вопросы и спокойно дала номер своего телефона. И уже это вселяло надежду, что больших проблем на УИК не будет.

Вторым важным вопросом для меня стало видеонаблюдение. Было важно узнать, снимают ли камеры три важных точки: стационарные ящики, сейфы и столы членов комиссии. Как это проверить, не знал и председатель. От штаба я получила ответ, что ТИК камеры проверил, там все хорошо. «Это, конечно, хорошо, но какой же я независимый наблюдатель, если не удостоверюсь в этом собственными глазами?» — подумала я. Через пару часов мы с коллегами все-таки нашли информацию о Центре видеомониторинга, где можно посмотреть эти видеоматериалы. Закралась мысль поехать, тем более, что на участке на следующий день меня могла сменить сестра. 

Итак, в субботу 18 сентября во второй половине дня я поехала в ЦОН (Центр общественного наблюдения).

Первое что вы делаете, переступив порог ЦОНа — это заполняете анкету, в конце которой расписываетесь, что не будете распространять лживую информацию (практически как у следователя за дачу ложных показаний). Оставляете свой номер телефона (думаю, этого не стоило делать). И можете проходить к большому экрану, на который выведено изображение с нескольких десятков камер с УИК. 

Каждое окно на мониторе показывает, что происходит на конкретном избирательном участке, секунд 10, потом изображение сменяется картинкой с другого УИК. Я поняла, что так точно не проверить, что происходит на нашем УИК, и обратилась к другим волонтёрам.

Они отправили меня писать заявление, что я хочу поработать с оператором и посмотреть видео с конкретного УИК. После милая девушка Валерия показала мне изображение с двух камер. И о чудо, ТИК оказался прав! Камеры действительно показывали то, что было нужно. 

Затем я попросила посмотреть запись ночного периода, пока никого рядом с сейфом не было. Мне не отказали — перематывая по минуте, мы посмотрели всю ночь. Все хорошо, никто не покушался на наш сейф. 

Но теперь встаёт другой вопрос: как мне доказать коллегам, что камеры смотрят нормально и видят все, что нужно? Ведь они не обязаны мне верить на слово. 

И вот тут самое интересное — оказывается нельзя в ЦОН проводит фото- и видеосъёмку. И все ссылаются на регламент работы Центра. Я разговаривала с директором и он также ссылался на регламент, а на вопрос: «Кто этот регламент создал?» — был ответ: «Я». И на какие законы он опирается? А на те самые, по которым была отменена свободная, на всю страну, трансляция процедуры выборов. Помните, была такая? И в 2018 (если не ошибаюсь) даже был призыв к избирателям стать онлайн-наблюдателями, которые дома, со своих мониторов стали бы следить за нарушениями, а сеть после этого наводнили видео с вбросами. 

Подводя итог визита в ЦОН, могу сказать: да, мне дали возможность ознакомиться с материалами и даже ночной съёмкой. Да, факт подтвердился — камеры захватывают то, что нужно. Но! Для того, чтобы в этом убедиться, надо ехать на автобусе, с одной конечной до другой и заполнять два заявления. И никак ты потом не докажешь, что камеры смотрят как надо. Справедливости ради стоит отметить, что такой доступ к трансляции (по заверениям директора ЦОН) есть и у партий, но проверить, так ли это, я уже не успела. У «Коалиции +1» такого доступа не было.

Что касается работы комиссии, очень хочу отметить, что они действовали очень слаженно и практически без нарушений. Я была практически уверена, что придется много раз их поправлять, но нет, они знали регламент не хуже меня. Повод для разногласий возникал только там, где ТИК давал абсолютно другие распоряжения, нежели те, которые были отражены в законе. Например, отсутствие на стенде информации о количестве избирателей, количестве заявок на надомное голосование и т. д. Нам ответили, что от ТИКа было распоряжение не размещать такую информацию, однако, она оглашалась в начале дня и не скрывалась.

Особенное удовольствие я получила от наблюдения за надомным голосованием. В этой процедуре были, на мой взгляд, соблюдены все нюансы. От оглашения за полчаса, что комиссия собирается выезжать до опечатывания прорези ящика при последнем избирателе.

Однако как нам без ложки дегтя обойтись? А она была. И представьте, не там, где её ожидала встретить я. Состав наблюдения был таков: я и сестра наблюдали от кандидата от «Коалиции+1», мужчина от КПРФ и молодая женщина от «Единой России».

Представитель от КПРФ практически сразу при наблюдении какого-то недостатка в работе комиссии вскрикивал, что это нарушение, и принимался снимать, приговаривая, что «все будет в фотоотчёте, все будет в фотоотчёте». Тогда как нам были даны рекомендации сначала сообщить, что то или иное действие указывает на нарушение, и только если комиссия его не устраняет, снимать и отправлять на «Карту нарушений». 

А что за нарушение было, спросите вы? Скопление очереди избирателей у стационарного ящика. Это происходило в первой половине дня, 17 сентября, когда пришло большое количество «мобильных» избирателей. Щели урн для голосования были узкими и людям приходилось проталкивать не один бюллетень, а два, а кому и шесть. Скопилась естественная очередь, комиссия немного растерялась, и не смогла распределить это количество людей более-менее равномерно. 

К слову, и помещение не было на это рассчитано. Формально член комиссии с правом совещательного голоса от КПРФ был прав — ведь в толпе этих людей мог произойти спокойный обмен бюллетенями для вброса. Однако, сразу раздражаться на комиссию за это, я считаю, не следовало. Тактичность и вежливость помогли бы комиссии устранить нарушение спокойно, без лишних переживаний. Это то, с чего началось общение комиссии с нами, наблюдателями. 

А вот чем оно закончилось. Началась процедура подсчёта голосов. Вскрываются сейф-пакеты. Их за пятницу 17 сентября было три штуки. И один из них был заклеен с ошибкой: при отрыве фольгированного слоя от индикаторной ленты та оказалась немного повреждена, и после заклеивания пакета плохо читался индивидуальный номер на ленте. Причем в пятницу это нами, наблюдателями, и в том числе представителем от КПРФ, было пропущено. Мы снимали этот пакет и посчитали его нормальным, а при его вскрытии ПСГ от КПРФ устроил настоящую истерику: «Это нарушение, номер должен хорошо читаться, пакет вскрывать нельзя, я пишу жалобу». И фактически заставил нас прервать подсчёт. 

Мы ждали распоряжение от ТИК — председатель приняла решение проконсультироваться там. За это время я успела получить консультацию от Виталия Ковина, координатора «Голоса» (на время кампании Виталий сложил свои полномочия), по итогам которой было ясно — пакет необходимо вскрывать, но ПСГ от КПРФ настаивал на своем — без вскрытия аннулировать голоса. И это при том, что этот же человек 17-го сентября, увидев в руках избирателя чуть порванный бюллетень, настоял, что его надо заменить на целый, а после говорил, что спас один голос. Очень странная непоследовательность. 

К счастью, после того как жалобу было принято отклонить, мы все-таки продолжили подсчёт, но потеряли много нервов и около 1,5 часов. Как и ожидалось, количество бюллетеней соответствовало количеству из акта, т. е. в пакете не было лишних или недостающих, что указывало прямо — пакет не вскрывали и вся эта истерика вокруг него — пустая. 

А теперь по поводу наблюдателя от «Единой России». К сожалению, в сложившейся политической обстановке у наблюдателей от оппозиции есть предубеждение по отношению к наблюдателям от правящей партии. И нередко оно оправданно, так как видно, что наблюдатели от ЕР не вовлечены в процесс, присутствует формально или и вовсе нарушают закон напрямую. Но не в нашем случае. Наша наблюдательница активно участвовала в работе и была абсолютно вменяемым человеком. К слову, наблюдателем от «Единой России» она стала случайно, а изначально шла от Общественной палаты. К чему это я всё? А к тому, что не стоит судить по этикетке, всегда заглядывайте в человека глубже.

Резюмирую все три дня. Очень интересный опыт, это было в чем-то вроде интенсива. Процедура голосования ожила — и из слов на бумаге превратилась в жизнь. Я воочию убедилась, что честный подсчет существует, добросовестная комиссия — это реальность. Но так же я убедилась, что масса голосующих аполитичны. Да-да, они буквально не знают, за кого голосовать, а ходят по старой советской привычке. Или проголосовать их просит начальство. И нередко ещё и агитируя за кого голосовать. И это, к сожалению, массовое явление. Или они бывают подкуплены конкретным кандидатом. А другой контингент — «протестный» не ходит на выборы, или ходит и портит бюллетень, то есть сознательно выкидывает свой голос из группы решающих голосов. Часть протестующих голосует по технологии «Умного голосования», но их все ещё не так много, как надо, чтобы начать оздоравливать нашу политическую систему. 

Все это даёт то, что мы сейчас имеем — отсутствие конкуренции у политических партий, и как следствие их бессмысленность для нужд народа, а значит и отрыв от электората. Происходит абсурдная вещь — представители народа в Парламенте их не представляют! Люди, видя это, теряют надежду на изменения в лучшую сторону — и круг замыкается. 

Но я настаиваю, что все в наших руках, главное, их не опускать, не считать, что все и так решат за нас. Если мы уверимся в этой мысли — то да, решат. Сначала аполитичные старушки, потом грязные на руку члены и председатели комиссий, а затем и сами «выгодоприобретатели». Но мы можем влиять как минимум на первые две «опасности». Явка 50-60%, голосование по-умному, профессиональное и повсеместное наблюдение — такое сочетание мы еще не пробовали, не так ли?

Комиссия «не мешайте нам работать» и агрессивные наблюдатели

Юлия, УИК № 3248 (Мотовилихинская ТИК, Пермь)

Я наблюдаю на выборах с 2012 года, в последнее время больше замечаю, что члены избирательной комиссии достаточно враждебно относятся к наблюдателям, не воспринимают их как своих союзников, а их потребность в наблюдателе ограничивается исключительно его формальным участием: выезд с комиссией на дом, присутствие наблюдателя в углу зала для голосования — именно в углу. 

Сколько я была на выборах, первый мой день наблюдения начинался всегда с того, что я просила перенести место для наблюдателя из какого-то очередного угла. У комиссии часто нет понимания настоящих целей наблюдателя, как только он/она начинает задавать вопросы, то воспринимается комиссией как тот, кто «мешает им работать» — очень часто именно это говорят наблюдателям, я тоже с этим сталкивалась. Работающий наблюдатель, то есть тот, кто действительно контролирует процесс организации выборов на участке, кажется и не очень нужен. 

Конечно, члены комиссии говорят о том, что они сами всё знают, что им можно доверять и так далее, и это очень хорошо. Но по факту они могут забывать, упускать какие-то важные вещи в процессе выборов, и грамотный наблюдатель указывает на это, таким образом помогает комиссии избежать существенных нарушений процесса проведения выборов. 

Ну и конечно наличие независимого наблюдателя легитимизирует сам процесс выборов (!), это должно быть очень выгодно для нормальной комиссии. В моём случае комиссия вообще была уверена в том, что моя задача сорвать выборы, что я специально ищу нарушения, чтобы выборы потом признали несостоявшимися. 

На моём участке мне не очень повезло с комиссией ещё и потому что, как оказалось председателю и секретарю категорически сложно даются подсчеты, да и в целом комиссия не очень внимательна к процедуре выборов. При этом я не увидела в их работе умысла в подтасовке голосов (не считая приглашения к надомному голосованию, тут тоже не всё однозначно), но работают они по принципу предыдущего опыта. 

Вообще комиссии условно можно поделить на тех, кто работают по принципу «мы так работали всегда, а значит так и правильно» и тех, кто не так давно организовались и стараются соблюдать регламент, оформленный на бумажке, работают по инструкции, если их не дезориентируют вышестоящие комиссии. Моя была из числа первых — «мы так работали всегда». Они путались в регламенте и могли пропустить некоторые процедуры, я им об этом напоминала, когда сама их не пропускала, потому что процедур действительно очень много. При этом важно учитывать, что для процесса выборов каждая процедура имеет большое значение, важно, чтобы была соблюдена последовательность действий, именно она (последовательность) определяет качество результата. Когда я обращала внимание на нарушение, то часто сталкивалась с раздражением комиссии в свой адрес, правда были и случаи, когда они благодарили меня за внимательность и были рады исправить нарушения. 

Мне ещё и не повезло, что на моём участке при не очень внимательной комиссии были агрессивные наблюдатели. К слову, наблюдатели могут быть разными, и тоже влиять или не влиять на процесс организации выборов. 

Условно наблюдателей можно разделить на четыре категории: те, кто особо ничего не понимает в процессе выборов и сидит отмечает явку; те, кто не разбирается в процедуре, но пытается наблюдать за комиссией; те, кто разбирается в процедуре и наблюдает; и те, кто не разбирается в процедуре и помогает комиссии как может. Мои из последних, но еще и агрессивные. 

Наблюдатель от «Единой России» очень громко говорил и даже кричал на весь зал. И, кто бы мог подумать, но и наблюдательница от Партии пенсионеров кричала на меня, говорила, что меня удалят с участка, перекрикивая товарища от «Единой». Но вообще удалить с участка члена комиссии с совещательным голосом практически невозможно, если только я не побью кого-нибудь или не буду хулиганить. Понятно, что этого я не делала. 

В какой-то момент председатель вызвала полицию, чтобы меня удалили, но та сделала замечание наблюдателю от «Единой России» за то, что тот шумит, а я осталась на месте. При этом члены комиссии и председатель поддерживали «дружественных» им наблюдателей, обращались к ним за помощью. В какой-то момент наблюдатели почувствовали такую свободу, что пожилая субтильная женщина с палочкой, представительница от Партии пенсионеров, сказала, что мне нужно «выбить зубы» (!), и связалась с какими-то неизвестными мне людьми, начала угрожать, что те что-то со мной сделают... Было не очень приятно, прямо скажем, я написала на неё заявление в полицию.

Пару слов всё-таки скажу в защиту комиссий — складывается ощущение, что те, кто писали некоторые регламенты, не проверяли их на практике. Даже при всём желании не все из них можно выполнить. Например, была установка, что бюллетени из урны нужно достать «бесконтактно», непонятно зачем. (Комментарий: в инструкциях, полученных от вышестоящих комиссий, откуда-то взялось требование перемещать бюллетени из ящиков для голосования в сейф-пакеты «бесконтактным» способом, не нарушая тайны голосования. В результате комиссии придумывали разные способы, чтобы не трогать бюллетени руками: кто-то надевал перчатки, кто-то использовал щипцы и какие-то держатели...) Сейфы не были предназначены для трёх дней голосования, сейф-пакеты в них просто не входили (если учесть что их всё же пытались засунуть бесконтактным способом), а урны на третий день голосования просто распадались во время извлечения бюллетеней. И наконец, на этих выборах было очень много бюллетеней — у нас ручной подсчет затянулся аж до 8:30 утра, КОИБы существенно бы его ускорили процедуру. Я уверена, что при таком подсчете просто невозможно учесть все голоса избирателей, есть человеческий фактор.

В целом по этим выборам: назвать их сложными — это вообще ничего не сказать. Три дня голосования и шесть бюллетеней — это очень много и тяжко для всех организаторов и участников выборного процесса. И конечно важно, чтобы до комиссий было донесено значение наблюдателей на участке, иначе наблюдателям крайне сложно наблюдать, тем более, когда в случае своих нарушений УИК обращаются в ТИК за покровительством. 

Считаю, что нужно вводить КОИБы на всех участках при таких выборах, обязательно расформировывать комиссии с нарушениями, и в целом вводить ограничения на повторность работы избирательных комиссий, и конечно, отказываться от трёхдневного голосования.