Можно ли пройти муниципальный фильтр в Пермском крае, даже если ты миллиардер? Спойлер: нельзя

«Муниципальный фильтр» на выборах губернатора Пермского края привел к тому, что в списке кандидатов осталось только четыре фамилии: врио губернатора Дмитрий Махонин (самовыдвиженец, поддержанный «Единой Россией»), Ксения Айтакова (КПРФ), Олег Постников (ЛДПР), Евгений Козлов («Патриоты России»). Как и в 2017 г., не все из реальных кандидатов смогли преодолеть этот барьер. В этом году было отказано в регистрации крупному бизнесмену, владельцу холдинга «Сатурн-Р» Александру Репину, который выдвинулся от партии «Справедливая Россия». И опять не обошлось без скандала и обвинений с одной стороны в адрес региональных властей, которые препятствовали свободному сбору подписей депутатов, с другой стороны в адрес штаба кандидата, который из-за своей нерасторопности и неподготовленности сам не смог собрать нужное количество подписей местных депутатов.

Отчасти пролить свет на реальное положение дел может анализ списков муниципальных депутатов, подписавшихся в поддержку выдвижения каждого из пяти кандидатов, которые были представлены ими в Избирательную комиссию Пермского края (ИКПК) и теперь вывешены на ее сайте. 

Важно отметить, что кандидаты в действительности собирают больше подписей, чем они представляют (сдают) в избирком, но сколько именно, известно только их штабам. Излишек собирается с одной стороны, чтобы иметь гарантированный запас для всяких непредвиденных ситуаций, а также с тем, чтобы осложнить, а в крайних случаях сделать невозможным прохождение «муниципального фильтра» другими кандидатами. Второе делается в основном за счет быстрого и массового сбора т. н. «первых подписей», т. е. взятых у одних и тех же депутатов ранее, чем твоими соперниками. Поскольку в случае совпадения одних и тех же «подписантов» (депутатов, поставивших свою подпись в пользу поддержки выдвижения кандидата) у разных кандидатов, действительной признается та подпись, которая была поставлена в лист поддержки одного из них раньше. Отсюда самая часто встречающаяся причина нерегистрации тех кандидатов, которые все-таки сумели собрать нужное количество подписей — это т. н. «вторичные подписи». Очень часто они обнаруживаются именно у тех кандидатов, которые представляли наибольшую опасность для инкумбента (кандидата, занимающего переизбираемую позицию), проще говоря, действующего губернатора или врио главы региона. 

Еще раз подчеркну, что нам не известно, сколько подписей и каких муниципальных депутатов в действительности собрали кандидаты. Нам известно лишь, сколько подписей и каких именно депутатов кандидаты представили или сдали для регистрации в избирком. Но для простоты изложения мы все эти зафиксированные комиссией подписи будем синонимично обозначать как собранные, сданные или представленные.

Формальные условия для прохождения «муниципального фильтра»

Избирательная комиссия Пермского края своим постановлением от 11 июня 2020 определила, что кандидатам на пост главы региона в поддержку их выдвижения необходимо собрать и представить в комиссию для регистрации не менее 102, но не более 107 подписей депутатов представительных органов муниципальных образований Пермского края. Это составляет необходимые 6% от общей численности депутатов всех муниципалитетов в соответствии со статьей 26 Закона Пермского края от 28 июня 2012 года № 68-ПК «О выборах губернатора Пермского края». В числе этих подписей должно быть собрано от 50 до 52 подписей депутатов представительных органов (Земских Собраний, Дум) муниципальных районов, муниципальных округов и городских округов Пермского края, т. е. в, так называемых, муниципалитетах «верхнего уровня». Оставшиеся 52-55 подписей должны быть собраны у депутатов советов сельских поселений (самостоятельных городских поселений в Пермском крае уже не осталось) или, так называемого, «нижнего уровня» МСУ. По-видимому, крайизбирком исходил из общей уставной численности депутатов примерно в 1700 человек, из которых 817 — это депутаты «верхнего уровня». В действительности фактическое количество действующих депутатов меньше, поскольку часть из ранее избранных уже сложили свои полномочия (к сожалению, точные цифры уставного количества и количества действующих депутатов избиркомом не опубликованы).

Согласно постановлению ИКПК, кандидат должен быть поддержан депутатами «верхнего уровня» не менее чем в 35 муниципальных территориях Пермского края, что составляет требуемые по закону ¾ от всех муниципалитетов. Это означает, что в подписных листах кандидатов должно содержаться хотя бы по одной подписи депутатов из 35 муниципальных районов, муниципальных округов и городских округов края. Еще раз подчеркнем, что в не менее чем 35 из 46 территорий необходимо было собрать 50-52 подписи депутатов Земских Собраний и Дум. Это означает, что достаточно жестко контролировать сбор подписей лишь в 12 территориях, чтобы гарантированно обеспечить непрохождение муниципального фильтра любого из неадминистративных кандидатов.

На сегодняшний день в Пермском крае насчитывается 46 муниципалитетов «верхнего уровня». Из них формально уже насчитывается: 26 городских округов (ГО), 17 муниципальных округов (МО) и 3 муниципальных района (МР) (Кунгурский, Пермский, Большесосновский) с 41 сельским поселением (СП). Однако к моменту назначения выборов губернатора объединительные процессы, а соответственно и упразднение СП в семи территориях (Бардымском, Еловском, Кишертском, Карагайском, Куединском, Сивинском, Частинском муниципальных округах) еще не были доведены до конца. Уже назначенные выборы депутатов Дум Еловского, Кишертского, Бардымского округов (были назначены на 17 мая) были приостановлены решением ЦИК РФ из-за пандемии коронавируса. Они будут проведены в единый день голосования (ЕДГ) 13 сентября. В остальных четырех округах «объединительные» выборы были изначально назначены на ЕДГ. Таким образом, депутаты Земских Собраний и советов СП этих территорий сохранили свой статус и смогли принять участие в поддержке выдвинувшихся кандидатов. Получается, что реально ИКПК исходила из следующих цифр: 26 ГО, 10 МО, 10 МР с 87 СП. 

В итоге, кандидатам необходимо было представить подписи 52-55 сельских депутатов из 10 территорий и 87 поселений Пермского края. В Кунгурском МР насчитывается 17 СП, в Пермском МР — также 17, в Большесосновском МР — 7. В «недообъединенных» муниципальных округах: Бардымском МО — 12 СП, Кишертском — пять, Еловском — пять, Карагайском — шесть, Куединском — 10, в Сивинском — четыре и Частинском — четыре. В принципе, закон в этой части не ограничивает кандидатов, и все подписи могут быть собраны в одном районе (что как мы ниже увидим и сделал один из кандидатов). Общая численность депутатов сельских поселений около 870 человек. Согласно законодательству, в сельском совете не может быть меньше десяти депутатов, лишь редкие крупные поселения имеют большую численность. На момент назначения выборов во многих СП один-три депутата по разным причинам сложили свои полномочия. 

Кто мог обеспечить конкурентные выборы губернатора в Пермском крае? 

Спойлер: только врио губернатора и «Единая Россия» 

29 июля пять кандидатов в таком порядке сдали в ИКПК собранные ими подписи: врио губернатора Дмитрий Махонин (самовыдвиженец, поддержанный «Единой Россией»), Евгений Козлов («Патриоты России»), Ксения Айтакова (КПРФ), Олег Постников (ЛДПР), Александр Репин («Справедливая Россия»). Все они представили по 107 подписей местных депутатов. В ходе проверки рабочей группой 31 июня у г-на Репина было выявлено шесть «сдвоенных» «вторичных» подписей с кандидатом Махониным, которые он в итоге потерял. В результате у кандидата от эсеров осталась действительной 101 подпись депутата из 31 территории, что стало основанием для отказа в регистрации как кандидата не прошедшего муниципальный фильтр. Также две «вторичных» подписи были зафиксированы у кандидата от КПРФ Ксении Айтаковой, но оставшихся подписей хватило для ее регистрации. Отметим, что Ильяс Габдулханович Гильфанов, депутат Думы Октябрьского городского округа Пермского края, подписался три раза — за Махонина, Репина и Айтакову.

Данные всех 528 депутатов (535 минус семь «сдвоенных»), чьи подписи были предъявлены кандидатами, нами были сведены по территориям и представительным органам в общую таблицу, в которой на основе данных системы «ГАС-Выборы» фиксировалась их партийная принадлежность (субъект выдвижения) (См. Приложения 1 и 2)

В ходе сбора подписей кандидаты и их штабы охватили все 46 территорий Пермского края. Всего в представительных органах власти всех уровней, чьи депутаты были задействованы в сборе подписей, по нашим подсчетам, на данный момент насчитывается около 1440 депутатов. Кандидаты представили подписи 264 депутатов «верхнего» уровня, из 794 действующих (см. Приложение 1). Формально кажется, что имелся еще достаточный резерв, чтобы собрать необходимое количество подписей депутатов даже в тех представительных органах, которые уже были ими задействованы. Однако в действительности это не совсем так.

Из правил прохождения «муниципального фильтра» понятно, что важно не просто собрать определенное количество подписей. Необходимо, чтобы они соответствовали определенным условиям. Ключевым является количество подписей депутатов «верхнего уровня» в определенном числе территорий — напомню, минимально это 50 подписей на 35 территорий. Чтобы быть уверенным в прохождении этого порога собственными силами партиям и их кандидатам необходимо рассчитывать, прежде всего, на свои партийные ресурсы — на тех депутатов, которых они провели в представительные органы власти муниципалитетов в предыдущие пять лет. К тому же, избранные депутаты должны быть в добром здравии и находится в физической доступности, чтобы вовремя поставить свою подпись в присутствии нотариуса. Но главное, они должны сохранить верность выдвинувшей их партии, что, как мы увидим ниже, происходит далеко не всегда. 

Естественно, что для кандидатов, поддержанных «Единой России», это не является сколько-нибудь серьезной проблемой. Перед началом кампании она располагала как минимум 553 мандатами «верхнего уровня» во всех 46 территориях Пермского края. Кроме того, среди порядка 100 самовыдвиженцев имеется много скрытых и явных сторонников и даже членов партии. Такое количество мандатов позволяло «Единой России» предложить своим депутатам подписаться не только за поддержанного ей кандидата, врио губернатора Дмитрия Махонина, но и щедро поделиться подписями с другими. Что, в конечном счете, и было сделано. И при этом Махонин мог совершенно не претендовать на подписи выдвиженцев от других партий, чтобы сохранить кампанию конкурентной. 

Важно также зафиксировать, что реальным политическим субъектом, который стимулировал депутатов от «Единой России» подписаться за того или иного выдвинувшегося кандидата, является не региональное и местные отделения партии, а администрация врио губернатора и подконтрольные ей администрации муниципалитетов. 

Самовыдвиженец Дмитрий Махонин, поддержанный «Единой Россией», из 107 поданных им подписей предъявил подписи 86 депутатов-«единороссов», что составляет 80% от всех. Из 52 необходимых подписей депутатов «верхнего уровня» 42 также подписи «единороссов» или 81%. Эти подписи позволили штабу Махонина гарантировано «закрыть» 38 территорий. Еще три территории закрыли подписи депутатов-самовыдвиженцев. 

Ровно такое же число общее подписей депутатов от «Единой России» (86) сдал кандидат от партии «Патриоты России» Евгений Козлов, который считается «техническим» кандидатом на этой кампании (на выборах 2017 г. роль технического кандидата играл другой представитель «Патриотов России»). На «верхнем уровне» он предъявил 37 подписей «единороссов» (71% от необходимого). Депутаты от «Единой России» помогли «патриоту» закрыть минимально необходимые 35 территорий. Еще семь территорий он закрыл за счет самовыдвиженцев.

Таким образом, ни Дмитрию Махонину, ни его «технику» Евгению Козлову не было никакой собственной необходимости собирать и сдавать подписи депутатов от других партий, чтобы заполнить территориальную квоту — это самое сложное условие муниципального фильтра. Тем не менее, это было сделано.

Почему не зарегистрировали Репина?

Спойлер: если бы не было «вторичных» подписей, его все равно бы не зарегистрировали. Репин виноват, но он не виноват

Дмитрий Махонин предъявил в комиссию 6 подписей депутатов от «Справедливой России» и одну подпись депутата от КПРФ и все из них на «верхнем уровне» муниципалитетов. Причем, лишь только в одном случае, в ГО г. Кудымкар, подписи депутатов от других партий (две от «Справедливой России» и одну КПРФ) не подстраховывались подписями «единороссов». Три из этих шести подписей «справедливороссов» оказались «вторичными» для кандидата Александра Репина, выдвинутого «Справедливой Россией», что привело к потере им трех территорий: Василенко П. А. -Горнозаводский ГО, Истомина Н. Н. — ГО г. Кудымкар, Гильфанов И. Г. — Октябрьский городской округ. Одно это уже сделало невозможным прохождение г-ном Репиным муниципального фильтра, поскольку он сдал подписи депутатов «верхнего уровня» всего из 37 территорий. Еще три «вторичные» подписи, видимо, для верности оказались из числа депутатов-«единороссов»: Паньков А. В. — Краснокамский ГО, Власов В. А. — Кунгурский МР, Коряков Н. Ф. — Суксунский ГО. В итоге у Репина стало еще на три территории меньше. И он гарантировано не проходил муниципальный фильтр ни по общему количеству подписей (101 вместо 102), ни по количеству территорий (31 вместо 35). 

Важно отметить, что Репин сдал в комиссию 56 подписей депутатов «верхнего уровня», хотя закон и постановление ИКПК устанавливает максимальное число таких подписей в 52. Трудно предположить, что это была случайная оплошность, все-таки четыре лишних подписи сложно не заметить или перепутать с подписями «поселенческих» депутатов. Также напрасным является опасение, что в случае представления меньшего числа подписей от депутатов верхнего уровня Репин рисковал бы не выполнить территориальную квоту в 35 муниципальных образований. Напомним, что для того, чтобы территория была учтена в рамках этой квоты достаточно подписи всего одного депутата. По данным списка депутатов подписавшихся за Репина имеется восемь территорий, где за кандидата подписались два и более депутатов: Большесосновский и Лысьвенский — по четыре подписи, Александровский, Еловский, Карагайский и Красновишерский — по три, Куединский и Чусовской — по две. Таким образом, любые четыре из этих 17 подписей могли быть без какого-либо риска заменены на подписи депутатов сельских поселений, чтобы в итоге сдать необходимые 52 подписи «верхнего уровня». Предположить, что штаб Репина не смог собрать достаточное количество подписей депутатов сельских поселений, также крайне сложно. Несложные расчеты показывают, что все пять кандидатов максимально должны были сдать подписи 275 из примерно 580 депутатов сельских поселений. Найти еще из примерно 300 «свободных» депутатов четыре человек, готовых подписаться за Репина, думаю, было бы не трудно. Поскольку норма в законе четко устанавливает, что число дополнительно сдаваемых подписей не может превышать 5%, то, скорее всего, даже если бы у кандидата Репина не оказалось «вторичных» подписей, это привело бы к его снятию с выборов. Мне сложно гадать о причинах такого поступка штаба кандидата Репина и регионального отделения партии. 

Тем не менее, еще раз обратим внимание на то, что у штаба Дмитрия Махонина не было никакой иной насущной необходимости собирать и предъявлять в комиссию подписи депутатов от оппозиционных партий. «Свободных» и «неподписанных» депутатов-«единороссов» было еще предостаточно. Единственным серьезным основанием для того, чтобы так поступить, является намерение осложнить прохождение муниципального фильтра своим оппонентам. Более того, есть все основания считать, что в действительности гораздо больше депутатов подписались в поддержку выдвижения врио губернатора, однако они не были представлены в комиссию, поскольку такое количество подписей не требовалось. 4 августа на пресс-конференции Репина присутствовали депутаты из ряда территорий, которые заявили, что подписались за Махонина, но чьи подписи не были предъявлены в комиссию. В нашем распоряжении имеются аналогичные сообщения и от других депутатов, которые просили не раскрывать их фамилию и территорию. 

Также следует обратить внимание на тот факт, что в девяти территориях число депутатов, выдвинутых не от «Единой России», минимально, а в некоторых из них — все мандаты заняты «единороссами». С учетом того, что в ряде из этих территорий депутаты-самовыдвиженцы подписались за Козлова из «Патриотов России», то прочие кандидаты никак не смогли бы собрать нужного количества голосов, если бы не обратились за поддержкой к депутатам от ЕР и, возможно, за содействием в решении этого вопроса к региональному руководству самой партии и к региональной администрации. Так, в г. Губаха все 20 мандатов принадлежат выдвиженцам «Единой России»: один из них подписался за кандидатку от КПРФ, а другой за «патриота» Козлова. В ЗАТО «Звездный» все девять действующих депутатов из ЕР: помимо Махонина еще один «единоросс» подписался за Козлова. В Юрлинском МО все 15 депутатов избраны от ЕР, и только одна из них подписалась за «патриота». Остальные депутаты, формально, в сдаче подписей не участвовали. В Кизеле из 14 действующих депутатов 13 «единороссы»: единственный самовыдвиженец подписался за Олега Постникова (ЛДПР), а два депутата ЕР за кандидатов от КПРФ и «Патриотов России». Во всех четырех случаях основной соперник Репин не получил ни одной подписи. В Кунгурском МР из 21 депутата 20 из ЕР, один самовыдвиженец, чья подпись никем не сдана. Три депутата-«единоросса» подписались за разных кандидатов, причем подпись депутата Власова оказалась одной из «вторичных» подписей для Репина. В Ординском районе из 14 действующих депутатов 12 «единороссы» и два самовыдвиженца — один из них подписался за Козлова. Репин здесь получил подпись одного из выдвиженцев из ЕР. Он был на пресс-конференции у Репина 4 августа, где рассказал о том, что это было его самостоятельное решение и ему пришлось выдержать определенное давление от «руководства», которое настаивало, чтобы он отдал свою подпись врио Махонину. В Октябрьском районе 12 из 14 депутатов из ЕР, двое из них подписались за кандидатов от ЛДПР и «патриотов», а единственный депутат от СР подписался за трех кандидатов — Махонина, Репина и Айтакову (при том, что в составе собрания значится кандидат от КПРФ). По принципу первенства его подпись досталась врио главы региона. В Горнозаводском ГО 14 из 17 депутатов выдвиженцы ЕР: двое из них подписались за кандидата от ЛДПР, один за «патриота» и один за Махонина. Помимо этого Махонин взял еще две «лишние» подписи депутатов ЕР, причем одна из них (депутата Василенко) оказалась «сдвоенной» с Репиным. Ксения Айтакова от КПРФ подписала представителя своей партии. В Березниковском ГО 24 из 25 депутатов от ЕР и один от СР, который и отдал свою подпись Репину, а два «единоросса» Махонину и Козлову.

Таким образом, несмотря на то, что в этих территориях наблюдается почти абсолютное доминирование депутатов от «Единой России» и кандидат Репин, по-видимому, с трудом, но получал в них подписи. Мы не можем утверждать, что в отличие от 2017 года применялась технология полной блокировки территории для сбора подписей депутатов какого-то из кандидатов. Тогда об этом утверждал Константин Окунев, говоря о 15 полностью заблокированных для него территориях. 

В этот раз, по-видимому, была применена технология устранения конкурента через сдвоенные подписи, которую оказалось легче использовать именно в тех территориях, где вариативность депутатского корпуса минимальна. И достаточно либо убедить депутата от оппозиционной партии подписаться за врио губернатора, либо дать возможность депутату-«единороссу» вторично расписаться за соперника, чтобы «подвесить» того под угрозу «вторичных» подписей и, следовательно, непрохождения фильтра.

Применению этой технологии способствовал тот факт, что кандидаты Махонин и Козлов выдвинулись 16 июня уже на следующий день после назначения выборов и уже 17 июня собрали основную массу подписей. А г-н Репин (СР) только 18 июня сдал документы на выдвижение и лишь 19 июня приступили к сбору подписей, уже рискуя наткнуться на «вторичные», что в итоге в 6 случаях и произошло. Также отметим, что Айтакова (КПРФ) и Постников (ЛДПР) выдвинулись 22 июня и приступи к сбору подписей позже Репина, но благополучно избежали этого риска.

Есть ли у оппозиционных партий ресурсы для прохождения «муниципального фильтра»? 

Спойлер: есть, но нет

Вопрос, который также занимает исследователей «муниципального фильтра», это: «Могли ли кандидаты от оппозиционных партий собрать необходимое количество подписей депутатов, не прибегаю к „помощи“ депутатов „Единой России“ и региональной администрации?». Понятно, что в Пермском крае этот вопрос не относится к кандидатам от партии «Патриотов России», которые уже традиционно идут в связке с административным кандидатом и рассчитывают на те же самые ресурсы «партии власти».

Таблицы 1 и 2 показывают, как кандидаты использовали ресурсы выдвинувших их партий.

Таблица 1. Общее распределение подписей местных депутатов за выдвинувшихся кандидатов

Таблица 2. Распределение подписей депутатов МО «верхнего уровня» за выдвинувшихся кандидатов

Ксения Айтакова, КПРФ. Согласно данным системы ГАС «Выборы», на момент начала избирательной кампании КПРФ формально имела 58 депутатов «верхнего уровня» в 25 муниципалитетах, что достаточно для прохождения фильтра по количеству, но недостаточно по территориальному охвату. Из них она подписала 20 человек или использовала свой партийный ресурс лишь на 34%. Это составило 38% от числа сданных ей подписей депутатов «верхнего уровня». В общем составе депутатского корпуса тех муниципалитетов, депутаты которых приняли участие в сдаче подписей в пользу КПРФ насчитывается 91 выдвиженец от партии. За Айтакову же в этих муниципалитетах подписалось всего 40 «коммунистов» (20 из 33 в СП) или всего 44% от потенциально возможного числа «подписантов». Чтобы компенсировать недостаток собственных людских ресурсов кандидату пришлось прибегнуть к подписям депутатов от других политических сил. В списке кандидата от КПРФ оказалось: 60 депутатов от ЕР (56% от общего количества из 107 сданных подписей), один депутат от СР и шесть самовыдвиженцев. Только при помощи исключительно депутатов-«единороссов» «верхнего уровня» кандидату от КПРФ удалось «закрыть» 16 территорий, а за счет собственных депутатов лишь 12. Остальные территории — смешанные в разных конфигурациях между разными партиями и самовыдвиженцами.

Олег Постников, ЛДПР. Согласно данным системы ГАС «Выборы», на момент начала избирательной кампании ЛДПР формально имела 36 депутатов «верхнего уровня» в 18 муниципалитетах, что недостаточно ни по количеству, ни по территориальному охвату. Из них партия подписала 19 человек или использовала свой партийный ресурс лишь на 53%, и что также составило 37% от числа сданных ими подписей депутатов «верхнего уровня». В общем составе депутатского корпуса тех муниципалитетов, депутаты которых приняли участие в сдаче подписей в пользу ЛДПР, насчитывается 45 выдвиженцев от партии. Из них за Постникова подписалось всего 25 «жириновцев» (шесть из девяти в СП) или всего 56% от потенциально возможного числа. Для ЛДПР наиболее острая проблема — это недостаток кандидатов на уровне сельских поселений. Как и коммунистам, чтобы компенсировать недостаток собственных людских ресурсов кандидату пришлось прибегнуть к подписям депутатов от других партий. В списке кандидата от ЛДПР оказалось: 65 депутатов от ЕР (61% от общего количества), один депутат от СР и 15 самовыдвиженцев. Только при помощи исключительно депутатов-«единороссов» «верхнего уровня» кандидату от ЛДПР удалось «закрыть» также 16 территорий, а за счет собственных депутатов лишь 11. Остальные территории — смешанные в разных конфигурациях между разными партиями и самовыдвиженцами.

Александр Репин, «Справедливая Россия». Согласно данным системы ГАС «Выборы», на момент начала избирательной кампании эсеры формально имели 37 депутатов верхнего уровня в 26 муниципалитетах, что недостаточно ни по количеству, ни по территориальному охвату, хотя закрепленных территорий имели чуть больше, чем у других оппозиционных партий. При этом по оценкам из партийного штаба они могли рассчитывать на 45 человек, которые так или иначе были связаны с партией. Часть из них уже после выборов перешла из других партий или влилась в партию из самовыдвиженцев. В тоже время часть «справедливороссов» примкнула к другим партиям. Данные перемещения еще раз показывают, что партийная идентификация на местном уровне носит достаточно условный характер. Тем не менее, из 37 формальных эсеров партия подписала 21 депутата или использовала свой партийный ресурс лишь на 57%, что составило 38% от числа подписей депутатов «верхнего уровня». В составе депутатского корпуса тех муниципалитетов, депутаты которых приняли участие в сдаче подписей в пользу СР насчитывается 52 выдвиженца от партии. За Репина же в этих территориях подписалось 32 «справедливоросса» (11 из 15 в СП) или 62% от потенциально возможного числа. Все эти показатели, которые характеризуют использование в подписной кампании собственные партийные ресурсы, выше, чем у других оппозиционных партий. Это опровергает упреки, которые раздавались в адрес регионального отделения партии СР, о том, что нерегистрация Репина связана с отсутствием предварительной работы со своими однопартийцами. Как и другим партиям, чтобы компенсировать недостаток собственных людских ресурсов кандидату от СР пришлось прибегнуть к подписям депутатов от других политических сил. В списке кандидата от СР оказалось: 47 депутатов от ЕР (44% от общего количества 107 сданных подписей, это самый низкий показатель среди оппозиционных кандидатов), 7 депутатов от КПРФ, два от ЛДПР и 19 самовыдвиженцев. Штаб Репина больше всего привлек на свою сторону депутатов из других партий. Только при помощи исключительно депутатов-«единороссов» «верхнего уровня» кандидату от СР удалось «закрыть» лишь восемь территорий (это в два раза меньше, чем у КПРФ и ЛДПР), а за счет собственных депутатов 14 территорий (это больше, чем у других). Однако именно среди трех «единороссов» и трех «справедливороссов», которые индивидуально закрывали отдельные территории, оказались депутаты, ранее подписавшиеся за Махонина. 

Таким образом, данные подписных списков кандидатов от СР, ЛДПР и КПРФ, которые заявили о ведении самостоятельных избирательных кампаний, а также сведения о составах депутатских корпусов представительных органов МСУ Пермского края из системы ГАС «Выборы», показывают, что ни одна из этих партий не могла самостоятельно выполнить условия «муниципального фильтра». Несколько лучшие стартовые условия были у регионального отделения СР, которыми она смогла воспользоваться в незначительно более полном объеме, чем другие две партии. Штаб Репина и «Справедливой России» активнее занимался привлечением на свою сторону представителей других оппозиционных партий и меньше других задействовал ресурсы ЕР. При этом «справедливороссы» больше других потеряли подписей выдвиженцев от своей партии. 10 эсеров подписались за других кандидатов, причем подписи троих из них оказались для партии критическими. Формально наиболее преданным своей партии оказались депутаты от ЛДПР, лишь двое из них подписались за Репина и не подписывались за других кандидатов. Однако партия чуть хуже остальных использовала «глубину своей скамейки» на «верхнем уровне» муниципалитетов. Но, в общем, хуже всего использовала свой партийный ресурс РО КПРФ.

В целом, есть масса примеров, когда набор представленных в комиссию подписей четырьмя основными кандидатами не поддается «партийной» логике (например, предъявлены подписи представителей других партий, но в то же время оказались незадействованными свои однопартийцы). Это еще раз подтверждает, что партийная принадлежность на местном уровне носит весьма формальный и неустойчивый характер, а связь с партией, которая выдвинула кандидата на выборах, весьма условна. 

Как дела у партий на «нижнем уровне»? 

Спойлер: по-разному, но в целом плохо

Как отмечалось, кандидатам необходимо было собрать 52-55 подписей местных депутатов из 87 поселений сельских поселений в 10 территориях Пермского края. Что является непростой задачей в сельской местности в напряженный трудовой летний период, а также из-за удаленности многих поселений от районных и городских центров и, соответственно, от услуг нотариуса. 

Всего штабы кандидатов предъявили в избирком 271 подпись сельских депутатов 65-ти из 87 сельских поселений. В Бардымском округе было охвачено 4 из 12 поселений, в Карагайском — 2 из 6 поселений, Кишертском — 4 из 5, Куединском — 9 из 10, в Пермском МР (расположенном вокруг Перми и самом легкодоступном) — лишь 9 из 17. В остальных пяти территориях были задействованы депутаты из всех поселений: Кунгурском МР — все 17, в Сивинском МО — 4, Частинском МО — 4, Большесосновском МР −7, Еловском −5. 

Также нужно заметить, что кроме Пермского, Кунгурского и Большесосновского районов депутаты СП всех остальных территорий дорабатывают буквально последние месяцы в статусе народных представителей. Сельские поселения, депутатами в которых они являются, в ходе процесса объединения территории ликвидируются как самостоятельные муниципальные образования. После выборов 13 сентября их советы депутатов прекратят свою деятельность. Большинство сельских депутатов не планирует избираться в собрания образуемых муниципальных округов. В аналогичном положении находится и значительная часть депутатов земских собраний этих территорий. В связи с этим был соблазн, так сказать, «напоследок» воспользоваться депутатским статусом и «монетизировать» свой мандат, при условии, что на это возникнет определенный спрос. Данная ситуация, возможно, и стала основой для разговоров о том, что один из кандидатов платил за поставленные в его поддержку подписи. 

При анализе распределения подписей депутатов сельских поселений, складывается устойчивое предположение, что территории, как бы были специально распределены между «нужными» кандидатами (См. Приложение 2). Наблюдается ярко выраженная кластеризация распределения подписей, причем как по районам, та и по отдельным поселениям. Кроме «Единой России», эта кластеризация для остальных кандидатов не имеет, за редким исключением, привязки к электоральным результатам партий в этих поселениях. Можно утверждать, что подписание поселенческих депутатов за кандидатов Махонина и Козлова произошло на основе формального распределения поселений между ними. Иначе трудно объяснить почему депутаты того или иного поселения, почти в полном составе подписываются за одного из них, а депутаты другого поселения за другого кандидата. Распределение подписей кандидатов от КПРФ и ЛДПР выглядит более сложно, но также имеет признаки искусственной кластеризации в ряде поселений, в тех территориях, где у них отсутствуют собственные депутаты. В других случаях к подписавшимся депутатам от этих партий, словно «за компанию» добавлялись в основном депутаты от ЕР.

Так штаб врио губернатора Дмитрия Махонина собрал все свои 55 подписей в 10 СП только одного Кунгурского МР. Кандидату Евгению Козлову из «Патриотов России» в том же Кунгурском районе сдал свои подписи 41 депутат из девяти СП. Оставшиеся 14 подписей он получил в 3 СП Кишерсткого МО. 

Александр Репин больше всего собрал подписей в Большесосновском районе (20), где сохраняется конфликтная обстановка, непростая для ЕР и администрации внутриполитическая ситуация, связанная с долгим противостоянием между бывшим главой района из ЕР и группой местных депутатов. девять подписей Репин получил в Куединском МО. Оставшиеся подписи добрал в пяти разных территориях края. 

Олег Постников основную массу также собрал в Кунгурском МР (14), а кроме этого в Бардымском МО (15) и Частинском МО (10). Ксения Айтакова, КПРФ, более равномерно получила свою поддержку в восьми территориях. Больше всего в Куединском МО — десять (где есть несколько поселений с высокой долей коммунистов в составе совета), Сивинском — десять, Пермском МР — девять, Еловском — восемь, в Кунгурском и Частинском по семь. 

Таким образом, депутатам Кунгурского МР и Кишертского МО, очевидно, была отведена роль оказать поддержку административным кандидатам: самовыдвиженцу Дмитрию Махонину и «патриоту» Евгению Козлову. Также сельские депутаты Кунгурского района должны были подстраховать подписные кампании системных оппозиционеров из КПРФ и ЛДПР, вместе с депутатами Бардымского и Частинского округов. Естественно в основном это делалось силами депутатов от «Единой России», а распределение подписей практически никак не коррелирует с электоральной поддержкой этих партий в данных территориях и поселениях. Единственное оправданное распределение, с точки зрения предыдущих результатов выборов, можно обнаружить в Куединском округе, где на сельском уровне много депутатов было избрано от КПРФ. Конфликт Большесосновском районе и слабый контроль за данной территорией со стороны региональной власти, облегчил Александру Репину сбор большого количества подписей именно здесь. 

В целом, данная ситуация, на наш взгляд, также объясняет, почему оппозиционные политики не очень активно противостояли объединительным процессам в муниципалитетах, которые происходили в предыдущие годы в Пермском крае и которые практически привели к уничтожению МСУ на уровне сельских поселений. Большинство СП находятся почти под полным контролем ЕР. Ресурсов других партий, в том числе и кадровых, хватает только на «верхний уровень» МСУ. Объединение муниципалитетов позволит им сосредоточиться на политической борьбе исключительно на «верхнем уровне» МСУ. С другой стороны, упразднение сельских поселений на будущее сокращает количество площадок, по поводу которых придется вступать в торг с «Единой Россией» и администрацией региона, например при преодолении «муниципального фильтра».

Что в итоге? 

Спойлер: пока существует «муниципальный фильтр» — ничего нового, ни сейчас, ни в перспективе

Подводя итог можно констатировать, что в рамках избирательной кампании по выборам губернатора Пермского края 2020 «муниципальный фильтр» вновь оказался инструментом административного устранения наиболее «несистемного» кандидата, которым на этот раз оказался неординарный миллиардер Александр Репин, выдвинувшийся от «Справедливой России». Обвинения его, его штаба и партии в том, что они как-то не так, не ответственно подошли к сбору подписей муниципальных депутатов, беспочвенны. В сравнении с КПРФ и ЛДПР эсеры более эффективно использовали свой депутатско-партийный ресурс, однако его, все равно, было недостаточно для преодоления муниципального фильтра без помощи «Единой России» и/или без противодействия со стороны штаба врио губернатора. Именно врио губернатора Дмитрий Махонин формально выступил в роли, т. н., «кандидата-киллера», задача которого устранить из предвыборной гонки главного оппонента. Однако, причины непрохождения Репиным муниципального фильтра кроются не только в недрах региональной власти, но и внутри его собственного штаба. Существующий в крае партийно-политический состав местного депутатского корпуса вынуждает всех кандидатов рассчитывать преимущественно на добрую волю со стороны «Единой России» и региональной администрации, без содействия или, хотя бы, непротиводействия которых невозможно собрать недостающее число подписей у депутатов от «партии власти». Собственных ресурсов у системных партий явно недостаточно. Наиболее жестким условием «муниципального фильтра» является территориальная квота, а наиболее эффективным способом устранения конкурентов ранний, массовый и неограниченный сбор подписей в пользу административных кандидатов с тем, чтобы подловить основных оппонентов на т. н. «вторичных подписях». Что с успехом и было реализовано в Пермском крае.

Пермский опыт применения «муниципального фильтра» в 2017 и 2020 годах доказывает, что «муниципальный фильтр» является абсолютно формальным административно-управляемым действующей региональной властью механизмом отбора кандидатов в соперники действующего главы региона (инкумбента). Основными его элементами являются: крайне завышенные нормативные требования по представлению числа подписей депутатов «верхнего уровня» в связке с территориальной квотой в ¾ от числа существующих муниципалитетов; опережающий других кандидатов, массовый и одномоментный, организованный и управляемый региональной и местной администрациями специальный сбор чрезмерного количества подписей депутатов в поддержку выдвижения инкумбента и его «технического» соперника; 100% выборка подписей депутатов из определенных местных легислатур или существенные ограничения для сбора подписей здесь для некоторых кандидатов, вплоть до негласного запрета, что приводит фактической «блокировке» данной территории и, как следствие, к невозможности выполнить одно из условий фильтра; кластеризация распределения подписей депутатов «нижнего уровня» в интересах кандидатов, которые по замыслу электоральных менеджеров, должны преодолеть муниципальный фильтр; сбор штабом инкумбента информации о «подписантах» в поддержку других кандидатов, особенно о, т. н., «вторичных» или «сдвоеных» подписях; и, наконец, представление в избирательную комиссию «техническим» кандидатов и/или самим инкумбентом «первичных» подписей из числа «сдвоенных» в количестве достаточном для нерегистрации основного(ых) соперника(ов). 

Пример Пермского края также демонстрирует, что как инструмент управления электоральными процессами «муниципальный фильтр» препятствует участию в выборах несистемных политиков, т. е. тех, кто не интегрирован в господствующие элитные группы и формальные политические институты. Причем, даже тех из них, которые, как г-н Репин, демонстрируют полную лояльность режиму и преданность его лидеру. Также «муниципальный фильтр» существенно укрепляет зависимость других системных политических партий от «Единой России» и региональной администрации. Все это способствует консервации состава политических акторов региона, выхолащивает губернаторские выборы как механизм обновления и ротации региональной политической элиты. И, прежде всего, это касается самой правящей группы. А, как хорошо известно, без обновления политической элиты политическая динамика невозможна.

• Приложение 1
• Приложение 2