«Иностранный агент» = диссидент
Возможно, я ломлюсь в открытую дверь. Ведь многие россияне (неравнодушные и грамотные) уже давно поняли, что в «иностранные агенты» записывают не тех, кто выполняет задания «мировой закулисы» (как это пытаются представить официальные лица и записные пропагандисты), а тех, кто отстаивает свои убеждения, отличающиеся от официальной точки зрения, и делает это на совершенно законных основаниях.
Многие поняли, но, видимо, еще не все. Поэтому я продолжаю приводить факты, которые могут послужить доказательством вышеобозначенного тезиса.
Сначала — самые общие. За период с декабря 2020 в реестр «иностранных СМИ, выполняющих функции иностранного агента», включено 75 российских граждан. Из них 20 человек — актив движения «Голос» (29 сентября 2021). Ранее (в августе 2021) в реестр незарегистрированных общественных объединений, выполняющих функции иностранного агента, внесли само движение «Голос». Еще ранее в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента, был внесен Фонд «Лига избирателей».
Какое же такое финансирование от «мировой закулисы» получили эти две организации и 20 наших активистов? По всем 20 пока у меня информации нет, но то, что уже выявляется... Скажем так, это было бы смешно, если бы не имело таких последствий.
Фонд «Лига избирателей» был внесен в реестр за то, что получил перевод от гражданки Молдовы на 225 руб. 40 коп. При этом всего от российских граждан фонд получил несколько миллионов рублей, на которые и осуществлял свою деятельность. Деньги молдаванке были возращены, но это ни Минюст, ни суд не взволновало. Когда по прошествии года с того перевода провели новую проверку, то выяснилось, что Лиге перевели еще граждане Азербайджана и Беларуси — всего около одной тысячи рублей.
Движению «Голос» приписывают получение «около 200 руб.» от гражданки Армении. Точную дату и способ перевода денег от нас скрывают. При этом мы уже практически выяснили, что названной гражданки не существует.
В двух предыдущих постах я уже писал о том, что вменено Людмиле Кузьминой и мне. Кузьминой — получение 15 тыс. руб. в 2019 году (от иностранной гражданки). Мне — получение 20 тыс. руб. в апреле—июле 2020 года (от «Медузы» — российского по сути СМИ, вынужденного базироваться в Латвии).
Вот информация от других коллег (фамилии называть не буду, пусть они сами подробно о себе напишут; обозначу их буквами, не совпадающими с их инициалами).
Коллеги А и Б: тоже только 2020 год, командировочные за участие в международном наблюдении. Очевидно, что командировочные — не доход, а компенсация расходов.
Коллеги В, Г и Д — получение денег от «Лиги избирателей». Напомню: «Лига избирателей» — российское юридическое лицо, получившее несколько миллионов руб. в виде пожертвований от российских граждан, а также, если верить официальным данным, еще около тысячи руб. от граждан СНГ. Если даже считать, что эта тысяча ушла на оплату этим трем коллегам, да разделить ее на троих, получится около 300 руб. каждому. Но я предполагаю, что получение денег от Лиги припишут еще кому-то из коллег.
Кстати, коллега Г уточнила, что получила от Лиги 7 тыс. руб. в 2020 году (позже не получала). Впрочем, у нее еще был перевод 200 руб. от гражданина Таджикистана. А у коллеги Д были еще переводы от двух студенток, которым она давала уроки.
А коллеге Е вменили деньги за продажу милей Аэрофлота.
Вот такая получается картинка. Уже видна система. Чтобы доказать иностранное финансирование, нам вменяют любые крохи, чаще всего довольно старые. Поскольку в реальности никакого иностранного финансирования нашей деятельности нет.
А зачастую не брезгают и провокациями. А как иначе можно расценивать переводы «Лиге избирателей» и нашим коллегам (да и другим, см. дело по иску якутского активиста Степана Петрова) от неких граждан СНГ?! Кстати, один из коллег нашел того, кто перевел ему деньги, и тот сослался на «просьбу приятеля».
Что еще можно увидеть в возражениях Минюста по моему иску? Минюст, как обычно, ссылается на то, что принимает решения на основании информации, поступившей от «органов государственной власти».
И вот от некоего (нерасшифрованного) «органа государственной власти» 26 августа 2021 в Минюст поступила информация о том, что мне в апреле—июле 2020 года были три перевода от «Медузы» (которая тогда еще не считалась «иноагентом»). Информация достоверная, только почему вдруг в августе 2021 года «орган государственной власти» заинтересовался мелкими переводами годичной давности?
А четыре дня спустя, 30 августа 2021 из Роскомнадзора поступила в Минюст подробная информация о моей публичной деятельности. Там тоже почти все достоверно, хотя меня насмешило утверждение, что я — руководитель дирекции программ мониторинга избирательных кампаний движения «Голос»: я был руководителем дирекции программ мониторинга избирательных кампаний в Независимом институте выборов в 2005–2008 годах, а в движении «Голос» никаких дирекций нет.
Впрочем, информация Роскомнадзора обо мне не такая уж подробная. Написать можно было и больше. Видимо, наличие у меня публичной деятельности очевидно. Но что там особенно интересно, это три факта моего участия в публикациях «иноСМИ-иноагентов» («Инсайдера», «Свободы» и «Настоящего времени»). Ну да, отвечал на вопросы журналистов. Мог, наверное, не отвечать, но ведь все равно записали бы в «иноагенты». Одной лишь публичной деятельности вполне достаточно.
Важно другое. Почему вдруг два не связанных между собой «органа государственной власти» столь синхронно направляют в Минюст досье на одного человека? Может быть, сам Минюст запросил? Но он об этом умалчивает. Или им дал задание кто-то другой (и мы можем догадываться — кто).
Мне уже приходилось писать, что под сформулированные в законе резиновые признаки «иностранного агента» подходят сотни тысяч (если не миллионы) российских граждан. С появлением социальных сетей публичную активность стал вести чуть ли не каждый. А «иностранное финансирование» в таких формах и объемах, в каких оно нам вменяется, получают наверняка миллионы.
Таким образом, при равном отношении «органов государственной власти» ко всем гражданам они должны были проверять чуть ли не всех. Но проверяют не всех, а только десятки людей. Кого же? Достаточно посмотреть список «иноагентов», чтобы понять, что туда включают только тех, кто критикует действия власти.
Ну, конечно, не всех, кто критикует. Как пел Высоцкий (на слова Брехта): «Но ворчуны и там, и тут, их миллион раз десять». Выбирают, вероятно, тех, кого считают наиболее опасными. Но и тут, возможно, играют роль случайные факторы.
Когда-то репрессии проводили по разнарядке. Столько-то арестовать в такой-то области, столько-то в таком-то министерстве. И сейчас, глядя на круглое число «иноагентов» из «Голоса», я не могу отделаться от мысли, что была аналогичная разнарядка: включить в реестр 20 представителей «Голоса». А как они нас отобрали из общей массы актива, это нам не понять. Вполне возможно, что случайным образом.
Я хорошо помню, как боролись с диссидентами — инакомыслящими. Официальные лица и пропагандисты тогда говорили: у нас никому не запрещено инако мыслить. Только рот надо держать на замке. А если раскрыл рот — это уже не инакомыслие, а «антисоветская агитация и пропаганда». И, кстати, диссидентов тоже обвиняли, что они это делают по заказу из-за океана. Правда, тогда нельзя было строить обвинение на получении денег от молдаван и азербайджанцев.
Сегодня клеймо «иностранного агента» по сути заменяет прежнее клеймо диссидента.
