Можно ли вылечить проблемы интернет-голосования

В докладе «Голоса», посвященному дистанционному электронному голосованию (ДЭГ), на мой взгляд, недостаточно артикулирован ключевой вопрос о принципиальной непрозрачности такого голосования, он подменен обсуждением частных вопросов улучшения отдельных элементов ДЭГ.

Я попробую сформулировать те проблемы, из-за которых электронное голосование не может рассматриваться как полноценный эквивалент обычного голосования.

1. Программная часть

1.1. Даже если код системы электронного голосования публикуется полностью и подвергается тщательному общественному аудиту — невозможно гарантировать и проверить то, что в системе исполняется ровно тот код, который был обнародован. Публичная генерация ключа шифрования и его разделение на части между независимыми хранителями не исключает того, что компьютер, который сгенерировал этот ключ, не сохранил его на диске для несанкционированного использования. Можно разбить компьютер молотком сразу после генерации пароля — но ведь мы не знаем, не передал ли компьютер информацию по сети. Можно поместить компьютер на время генерации пароля в помещение с электромагнитной изоляцией — но вдруг ключ, который он генерирует, на самом деле не случайный, а сформированный заранее? И так далее.

Обстоятельства, связанные с доверием разработчикам и техническим администраторам системы, являются ключевыми. Мне лично представляется крайне маловероятным наличие в системе средств для преднамеренного искажения результата голосования, но это мое мнение является сугубо интуитивным и основанным на личном представлении о взаимодействии чиновников и разработчиков. 

1.2. В то же время возможности для вмешательства в функционирование системы в ходе ее эксплуатации у технических специалистов, безусловно, есть, и, кажется, еще не было ни одного электронного голосования, где бы такое нерегламентированное вмешательство не происходило.

Это естественно и почти неизбежно: сложная система не может не оказаться в непредвиденной ситуации. При обычном голосовании мы говорим комиссии: «составляйте акт о происшедшем и голосуйте, как из ситуации выходить». При электронном голосовании понимает проблему и может определить, как ее преодолеть, лишь небольшой круг технических специалистов-разработчиков. Именно они и принимают решение. Но комиссия — публичный орган, представляющий (хотя бы формально) разные политические силы. А здесь нам остается лишь надеяться на профессиональную этику анонимных программистов и инженеров.

1.3. Таким образом, дистанционное электронное голосование вступает в противоречием с принципом открытости и гласности выборов. Тайное голосование в электронной форме означает, что доверие к его результатам основывается исключительно на слепой вере в честность неизвестных разработчиков непроверяемого кода. 

2. Проблемы для избирателей

Хотя, как было сказано выше, функционированию программной системы электронного голосования можно доверять лишь интуитивно и беспричинно, будем считать, что она работает идеально. Основные проблемы сосредоточены на другом конце провода.

2.1. На обычном голосовании избиратель приходит с паспортом. Когда глава семейства приходит голосовать со стопкой паспортов, комиссии — сами или по настоянию наблюдателей — объясняют ему, что закон требует голосовать лично. При электронном голосовании комиссия не видит избирателя. Один и тот же человек может проголосовать множество раз, за всех своих родных и близких, к чьим записям на Госуслугах у него есть доступ.

Но это еще полбеды: все-таки члены одной семьи между собой как-то договорятся. Но есть соцработники, которые оформляли доступ к госуслугам на своих подопечных — и они теперь вместо подачи в комиссию длинных списков для голосования на дому могут просто поработать за компьютером, проголосовав на свой вкус (в общем-то, они пытаются «рулить» своими подопечными и при обычном голосовании, но там присутствуют члены комиссии и наблюдатели, которые ограничивают такую практику).

А еще есть местные власти, которые располагают полными данными обо всех жителях — и достаточно одного работника МФЦ, чтобы эти жители оказались зарегистрированными на Госуслугах (понятно, не все подряд: нужны лишь те, кто не ходит на выборы). По опыту выборов мы знаем, что именно местные администрации выступают основными исполнителями всех фальсификаций.

2.2. Даже если избиратель голосует лично, при электронном голосовании возникает вопрос свободы волеизъявления. При обычном голосовании комиссии не позволяют заходить в кабину для голосования вдвоем; многие комиссии ругаются, когда избиратели фотографируют бюллетени, чтобы отчитаться перед начальством. При электронном голосовании возможность убедиться в свободе волеизъявления у комиссий отсутствует, и особо заинтересованные работодатели могут принуждать своих работников проголосовать на служебном компьютере под надзором.

2.3. Существенной проблемой представляется также возможность электронного голосования для тех, кто в силу закона голосует не по месту жительства: военнослужащие срочной службы и проживающие за границей.

При обычном голосовании возможность двойного голосования исключена для них в силу фактической удаленности от места регистрации. Теперь же и призывники, и избиратели, находящиеся за границей, могут одновременно проголосовать на реальном участке и принять участие в электронном голосовании — никаких механизмов, исключающих такую возможность, не предусмотрено. Нет даже никаких средств последующего контроля, что могло бы сделать эту проблему не такой острой. 

2.4. В Российской Федерации декларируется всеобщее равное избирательное право. Но изложенное позволяет сделать вывод, что при внедрении электронного голосования Центризбирком России в погоне за доступностью участия в выборах наносит существенный ущерб принципу равного избирательного права, отказываясь от контроля комиссий за самоличностью и однократностью голосования.