Обнуление избирательной системы в Перми, или «Казус Орджоникидзевского. Гипотеза»
Прошедшее общероссийское голосование (ОГ) по поправкам в Конституцию неприятно удивило тех, кто наблюдает за выборами в Пермском крае. Впервые за многие годы можно смело предположить, что часть избирательных комиссий региона исказили результаты народного волеизъявления, сфальсифицировали или попросту нарисовали их.
Об этом уже было опубликовано несколько текстов: например, статистическое расследование Бориса Хохлова и Георгия Черноусова «Как и сколько в Перми „нарисовали“ голосов на голосовании по поправкам к Конституции РФ» и мой пост в Facebook «"Казус Орджоникидзевского". Гипотеза 2». Читатели подобных исследований, основанных на электоральной статистике, иногда жалуются, что плохо понимают используемые в них графики, поэтому на сей раз попробую обойтись без них, но для наглядности и понятности будут таблицы и фото.
Избиратели самостоятельно большими группами на голосование не ходят. Хотя голосование это и коллективное действо, но если выборы действительно свободные и добровольные, то каждый его совершает индивидуально, выбирая для себя наиболее удобное время для посещения избирательного участка. В результате участники голосования плавно распределяются по времени своего посещения участковой избирательной комиссии (УИК) в течение всего дня, постепенно повышая явку.
При этом опыт политтехнологов, опросы на выходе с участков (экзит-пулы), видеонаблюдение (например, см. выборочное исследование видеозаписей из Ассоциации наблюдателей Татарстана на президентских выборах 2018) выделяют несколько пиков наибольшей активности голосующих, когда их становится на участках больше, чем в предыдущие или последующие часы. Первая волна избирателей обычно приходит вскоре после открытия участков в 8:00 — это голосуют те, кто куда-то спешит: на работу, на дачу, «по делам». Потом происходит небольшой спад, но вскоре активность быстро нарастает. Это идёт вторая, основная, волна избирателей. Она достигает пика где-то в районе 11:00-12:00, когда, неспешно сделав утренние дела, избиратели направляются к участкам, чтобы оставшуюся половину дня быть «свободными». После чего поток голосующих начинает постепенно затухать с небольшими всплесками активности в районе 18-19 часов, когда на участки приходят те, кто, наоборот, был занят в первой половине дня. Вот, например, типичная картинка из города Стерлитамак на президентских выборах. Так или иначе, основная масса избирателей голосует в первой половине дня. По сути, на нормальных участках проходит одна большая волна голосующих с несколькими дополнительными всплесками.
Вот и в этот раз динамика голосования не сильно поменялась. Одна из независимых наблюдательниц на ОГ вела своеобразный учёт голосующих на участке УИК № 2946, записывая примерное время их голосования, адрес, пол и возраст. Её подсчёты показывают, что в промежутках между 8:00-10:00 и 18:00-20:00 в среднем приходило по 10 чел./час., а между 10:00-18:00 — в среднем по 20 чел./час., что подтверждает указанную практику голосования.
Но это на нормальных участках, куда избиратели приходят естественным образом. А бывают «ненормальные участки», куда в течение дня происходят «групповые набеги» отмобилизованных избирателей, например: привезённые начальством работники какого-то завода или пенсионеры на «экскурсионных» автобусах, нагнанные студенты из соседнего общежития или банальные «подвозы» групп избирателей «от дома», приходят какие-то иные однородные группы избирателей.
В результате, от таких «групповых набегов» избирателей общая динамика явки выглядит рваной — то густо, то пусто — как, например, это было в 2018 г. на участках в Грозном.
Так или иначе, динамика явки позволяет оценить нормальное (естественное) или ненормальное (неестественное) течение голосования на избирательных участках. Но даже ненормальный его ход, как правило, всё равно свидетельствует о том, что основная масса избирателей не может прийти на участки перед самым их закрытием. Однако, на прошедшем общероссийском голосовании это невозможное стало, судя по данным официальной статистики избиркомов, возможным на многих избирательных участках в Перми. Причём наши многолетние наблюдения за поведением административно зависимых избирателей и мобилизаторов их явки в первый раз отмечают такой феномен электоральной «активности» пермяков. Надо понимать, что эти мобилизаторы и кураторы явки тоже люди, им тоже хочется поскорее сделать своё дело и быть свободными. Поэтому массовые «подвозы» и «приводы» групп избирателей, как правило, совершаются тоже в первую половину дня.
Здесь следует уточнить, что избиркомы на протяжении многих лет ведут учёт явки избирателей в течение дня голосования. В государственной системе «ГАС-Выборы» на каждых выборах собираются и публикуются данные о явке избирателей по каждому УИК, каждой ТИК и региону в целом, обычно, на 10:00, 12:00, 15:00 и на 18:00. В действительности, они собираются с участков на час раньше — какое-то время уходит на их обработку. Явка считается в процентах от числа голосующих, внесённых в список избирателей на момент начала голосования и передается в вышестоящую территориальную избирательную комиссию (ТИК) с т. н. «нарастающим итогом».
Вот, например, как это выглядело на прошедшем общероссийском голосовании.
В этом фрагменте сразу заметна отличительная черта ОГ от других голосований — на 10:00 явка избирателей уже превышала 30 %, а то и была значительно больше. Это дало о себе знать так называемое «голосование до дня голосования» или, как его для простоты называют, «досрочное голосование» или «досрочка». Все уже знают, как эта «досрочка» во время ОГ проводилась: во дворах домов и в скверах (отсюда её двусмысленно прозвали «скверное голосование»), на предприятиях и других местах работы, по домам и квартирам. В интернете имеется масса видео и фотографий о голосовании на «лавочках», «пеньках» и в «палатках». С учётом того, что в первый час, до момента первого сбора данных о явке, приходит не так много избирателей (например, на УИК № 3242, где я был избирателем, пришло 16 человек), то эту цифру в сведениях о явке на 10:00 можно условно принять как процент досрочного голосования на данном УИК.
Наблюдения и статистические подсчёты из разных регионов достаточно убедительно показывают см. например, график зависимости доли голосов «Да» от общей, досрочной и недосрочной явки в посте электорального эксперта из движения «Голос» Андрея Бузина, что основная масса лояльных Путину избирателей проголосовала именно на «досрочке». В Пермском крае лидерами досрочки среди муниципалитетов оказались сельские территории, а в аутсайдерах — городские и особенно г. Пермь.
Это различие важно для понимания того, о чём будет рассказываться дальше и того, как ковалась явка в Пермском крае. Если предположить, что для администраторов ОГ в регионе было очень важно продемонстрировать явку в целом выше 50 %, то нужно было решать именно «городскую проблему», особенно проблему Перми, где сосредоточено 38 % избирателей края.
Как уже отмечалось, на нормальных УИК явка растёт медленно на протяжении всего дня. Учитывая, что большую часть лояльного и традиционного активного на выборах электората (пенсионеры, бюджетники, работники корпораций) комиссии «выбрали» на досрочном голосовании, то ожидать большого притока на участки 1 июля не приходилось. Он и не произошёл. Если соотнести явку по официальным данным с УИК с 10:00 до 18:00, то в среднем её динамика (прирост) по региону «за день» составит всего около 8 %. Путём несложных расчётов можно выяснить, что на момент начала голосования (вместе с досрочкой) по краю уже проголосовало примерно около 38 % голосующих, а к 18:00 — примерно 46,5-47 %. Как вы понимаете, дотянуть явку до заветных 50 % за оставшиеся 3 часа, учитывая, что в сельских территориях практически весь ресурс избирателей уже был исчерпан, а горожане уже мирно отдыхали, — это была совсем нетривиальная задача. Особенно в регионе, где нет такого опыта натягивания нужного результата в самый последний момент.
Существует один относительно законный способ, как повысить явку избирателей, не совершая серьёзных нарушений на участке — это так называемая «чистка списков» избирателей. Напомню, что явка — это процентное отношение числа избирателей, пришедших на участок и получивших бюллетень, к числу избирателей, зарегистрированных на нём. Сокращаем список — явка растёт. И действительно, такое распоряжение о вычеркивании из списков людей, которые по тем или иным формальным причинам могли бы и не числится в списке избирателей, но оказались в нём (например, недавно призванные в ряды армии, задержанные в СИЗО и ИВС, проживающие за рубежом...), поступило в комиссии Перми и других территорий. У меня на УИК№ 3242 такой список из 27 фамилий пришел «по вайберу» председателю комиссии перед самым началом подсчёта итогов голосования. Но поскольку чат в Viber не является официальной бумагой, мне удалось настоять, чтобы комиссия это вычеркивание не производила. Но где-то такие официальные списки «на вычёркивание» действительно пришли, и комиссии были вынуждены провести эту процедуру, где-то такое электронное распоряжение из вышестоящей комиссии или администрации воспринимается как прямое руководство к действию, а где-то общественные наблюдатели даже не обратили на это внимание.
Такие «списки на вычеркивание» составить и централизованно разослать может только соответствующая ТИК при помощи администрации, поскольку это требует координации данных из разных баз учёта жителей. Поэтому есть смысл обратить внимание на те ТИК, которые массово использовали этот способ повышения явки. Обнаружить его можно, если соотнести данные о числе учтённых избирателей, которые комиссии передают в начале голосования сразу после открытия участков (эти данные также содержатся в «ГАС-Выборы»), и число избирателей в списках по итоговому протоколу. В ОГ в число избирателей на момент открытия участка также были включены голосующие, прикреплённые к данной УИК по заявлениям о голосовании по месту нахождения (в т. ч. и по месту работы). В результате списки некоторых комиссий заметно выросли по сравнению с тем, что у них было на обычных выборах. В течение дня голосования изменения списков — это вполне обычное дело: кого-то забыли внести, кто-то выбыл. Причин может быть много, но естественная (нормальная) доля таких флуктуаций в ту или иную сторону редко превышает несколько десятков избирателей. И, естественно, вызывает вопросы, когда такие изменения носят заметный количественный характер, особенно когда из списков удаляются сотни избирателей.
И вот здесь самое время вновь обратиться к нашей знаменитой «красной линии» из УИК Орджоникидзевского района Перми, которые сгруппировались на отметке 71,9 % «за» поправки. Удивительным образом почти все эти «красные комиссии» сохранили свои списки в первозданной чистоте, а те, комиссии, которые в этом параде «красных фонарей» не участвовали, резко сократили их, иногда на несколько сотен человек.
Такая картина — просто исключительная редкость. Во всей остальной Перми в 7 ТИК я насчитал только 15 комиссий, где бы списки за день голосования не изменились, а здесь сплошные ноли и массовые вычеркивания (всего на УИК Орджоникидзевского района вычеркнули 2160 человек). Сдаётся мне, что это ещё одно свидетельство того, что результаты голосования на участках ТИК Орджоникидзевского района Перми не имеют ничего общего с настоящим волеизъявлением жителей и нарисованы даже там, где подсчёт голосов был более-менее настоящим. В любом случае, такая картина требует какого-то объяснения от членов ТИК Орджоникидзевского района Перми и Избирательной комиссии Пермского края.
Но самое потрясающее «вымирание» избирателей произошло в Дзержинском районе Перми. Там из списков было вычеркнуто более 11200 человек, при общей численности около 110 тыс., то есть, 10 % избирателей района, а итоговая явка по району в итоге составила 43,7 %. Всего в этой чистке избирателей приняло участие 36 из 60 УИК района. Причём лишь в четырёх из них списки сократились менее чем на 100 человек, а в остальных — на 200-300 избирателей. Просто произошло какое-то исчезновение электоральных душ Дзержинского района!
В других ТИК и районах Перми таких заметных и массовых игр со списками не отмечено — обычно лишь по 3-4 комиссии сократили списки на 100 и более человек. Хотя абсолютный рекорд принадлежит УИК № 3237 Мотовилихинского ТИК, где было вычеркнуто 843 человека. Общее число зарегистрированных упало с 1954 до 1101, а явка выросла до 86,7 %. При том, что участок располагается в центре района в школе № 50 с обычной для этой территории застройкой. Вполне возможно, этому есть какое-то тривиальное или техническое объяснение. Хотелось бы его услышать.
Ещё раз уточню, что корректировать списки избирателей по ходу дня голосования не возбраняется, главное, чтобы эти корректировки были обоснованы и не приводили к другим искажениям результатов уже криминального свойства. Я имею в виду фальсификации итогов голосования, как с точки зрения количества их реальных участников, так и относительно распределения голосов за и против поправок. А на примере Орджоникидзевского района мы видим, что такие подозрения могут быть вполне обоснованы.
Сведения о явке, которые подают участковые комиссии и которые фиксируются в системе «ГАС-Выборы», позволяют отследить динамику её роста в течение дня и соотнести её с данными итогового протокола. Как уже отмечалось выше, активность избирателей имеет тенденцию к затуханию к концу дня голосования, и любые резкие приросты показателей явки должны вызывать подозрения. Есть, правда, забавное исключение из этой динамической логики по сведениям явки на ОГ в Сивинской ТИК. Эти данные показывают, что во всех УИК голосование словно замерло и остановилось в районе 18:00. С этого момента, как будто ни один избиратель не пришёл ни на один участок района — данные по явке на 18:00 и по протоколам с точностью совпадают — при том, что проголосовало не 100 % избирателей.
Есть один фактор, при помощи которого можно объяснить некоторый заметный рост явки после 18:00 — это так называемое «надомное голосование». По процедуре ОГ заявки для голосования на дому принимались до 17:00 и комиссии, скорее всего, вносили в списки данные о проголосовавших вне помещения для голосования перед началом подведения его итогов. Так, например, было на моем участке, где вне помещения проголосовало 15 человек (9 в ИВС и 6 «на дому»). Обычно в Пермском крае доля таких надомных избирателей редко превышает 5 %. Даже учитывая, что в этот раз процедура голосования на дому не требовала уважительных причин и других формальностей, вряд ли число заявок было значительно больше. Тем более, что многие пожилые избиратели, которые предпочитают голосовать дома, либо проголосовали досрочно во дворах, либо изолированы на своих дачах. Таким образом, объяснить резкий рост явки между 18:00 и составлением итогового протокола за счёт «надомного» голосования вряд ли возможно. К сожалению, в рамках ОГ это предположение невозможно проверить, поскольку в протоколе отсутствует отдельная строка учёта избирателей, проголосовавших вне помещения для голосования, как это существует на обычных выборах. Также далеко не всегда резкий рост явки объясним при помощи уже упомянутой чистки списков избирателей
Для примера возьмем 22 УИК из ТИК Свердловская № 2 Перми. Как видим, динамика явки за 8 часов с 10:00 до 18:00 составила от 5,9 % до 15,4 %. А вот всего за оставшиеся 2-3 часа с 18:00 (реально с 17:00) и до 20:00 (как известно, после 20:00 люди уже не голосуют) она вдруг резко выросла с 15,8 % до 43,3 % на разных участках см. столбец S). Причём за эти два часа избирателей якобы пришло в 2-3 раза больше, чем за весь день (см. коэффициент превышения, последний столбец). При этом, обратите внимание, что это никак не взаимосвязано с изменениями в списках избирателей.
Схожая картина получается и на 22-х участках в ТИК Мотовилихинского района Перми.
И в 18-ти УИК ТИК Свердловская № 1 Перми.
В ТИК Дзержинской Перми лишь часть резкого прироста явки на УИК можно объяснить сокращением списка избирателей.
Всего, как видится, вопросы вызывают результаты в 10-ти ТИК, где отмечены комиссии с резким приростом явки избирателей после 18:00.
Есть все основания полагать, что в пяти из восьми ТИК г. Перми (кроме Ленинской, Кировской и частично Индустриальной) были предприняты экстраординарные меры по повышению явки избирателей в день голосования, чтобы в целом преодолеть заветные 50 % по Пермскому краю. Поскольку добавление числа якобы проголосовавших невозможно без распределения их голосов между «да» и «нет», то это исказило соотношение между сторонниками и противниками поправок.
В качестве примера можно соотнести официальные данные с одного из УИК Орджоникидзевского района № 3310, где оказался независимый наблюдатель и данные с копии протокола которого, полученного на участке, расходятся с данными, введёнными в систему ГАС «Выборы».
Согласно официальным данным, в список было включено 2015 человек, а из 1168 (57,97 %) участников голосования 840 (те самые 71,98 %) проголосовало «ДА», а 327 (28,02 %) «НЕТ», недействительных — 0. Согласно копии протокола, в списке было 1815, проголосовало 775 (явка 42,6 %), из них 532 — «ДА» (68,6 %), 228 — «НЕТ» (29,4 %) и 15 — недействительных. Таким образом, видимо, было «вписано» 200 дополнительных избирателей. Число «проголосовавших» выросло на 393 человека, плюс к ним добавились 15 недействительных бюллетеней, ставших действительными, и все вместе они распределились на 308 дополнительных голосов «да» и 99 «нет». Такая несложная математика!
Если в своем первом материале на эту тему («Казус Орджоникидзевского». Гипотеза 1) о странных результатах в Орджоникидзевском районе я предположил, что, возможно, речь шла лишь о желании кураторов одного из районов Перми выделиться на общем фоне и продемонстрировать бОльшую поддержку курса Путина, чем остальные, то статистический анализ явки рисует несколько более сложную картину нарисованных результатов голосования в Пермском крае.
Складывается ощущение, что 1 июля в подгонке результатов под нужные параметры были задействованы несколько районов Перми, но не все, а также некоторые другие городские территории края. Причём в разных районах были использованы различные технологии. Есть серьёзные основания предполагать, что это было достигнуто не без настоящих фальсификаций результатов голосования, а не только за счёт чистки списков избирателей. То, как это было сделано, наводит на мысль, что решение об этом принималось в самый последний момент перед закрытием избирательных участков, уже после 18:00, когда сведения о явке, введённые в систему ГАС «Выборы», уже нельзя было изменить, и в надежде, что никто не обратит на это внимание.
Подтвердить или опровергнуть эти предположения технически достаточно просто. Для этого нужно: во-первых, просмотреть видеозаписи с участков голосования, которые вызывают подозрения, на предмет подсчёта явки (и такое предложение мной уже направлено в крайизбирком); во-вторых, проверить списки избирателей из указанных выше ТИК и соотнести их данные (достаточно содержащихся на последнем сводном листе) со сведениями, опубликованными в системе ГАС «Выборы».
Ну, и напоследок, всё-таки один график себе позволю. Это от знаменитого «неизвестного» электорального статистика Сергея Шпилькина. Согласно его вычислениям, в Перми набралось примерно 34 тыс. аномальных (предположительно сфальсифицированных) голосов «Да» к 206 тыс. нормальным. Если предположить, что ничего бы из вышеперечисленного («чистка списков» и рисовка результатов) при подведении итогов голосования в Пермском крае не происходило бы, то явка была бы как раз на грани 50 %. Ну, и что из того? Что бы это решило и что дало? Всё равно в масштабах страны это ни на что бы не повлияло. Графики Шпилькина, кстати, показывают, что многие города, в том числе и наши соседи (например, Ижевск, Екатеринбург) продемонстрировали чистые результаты.
В итоге мы имеем, что в ходе общероссийского голосования произошло фактически настоящее «обнуление» избирательной системы Пермского края и доверия к ней. Ради чего или ради кого это было сделано? Ради чьих-то карьерных амбиций? Чьих?
