Намеки на вбросы и активное сопротивление комиссий

В Брянске прошли дополнительные выборы депутата областной Думы. За место сражались главный врач Брянской городской больницы Евгений Киселев, выдвинутый «Единой Россией», Алексей Тимошков от «Справедливой России» и депутат Совета народных депутатов Жуковского округа Дмитрий Гусев, выдвинутый партией «ЛДПР».

Общественные контролеры столкнулись с рядом нарушений на выборах: самое распространенное из них происходило на подсчете — комиссии разными способами ограничивали попытку наблюдать за подсчетом по книгам избирателей и работой с бюллетенями. Жалобы на незаконные ограничения комиссии решили трактовать как «обращения». На протяжении всех дней голосования контролеры сталкивались с ограничениями касаемо места ведения видеосъемки и возможности перемещаться по участку. Комиссии усердно твердили представителям СМИ, что им нужно сидеть вместе с наблюдателями и вести видеосъемку исключительно оттуда.

На УИКе № 30 при подсчете проголосовавших избирателей по книгам члены комиссии специально закрывали обзор, не давали подойти ближе, вставая между столом и представителем СМИ. Журналистка рассказала, что помимо требований отойти, ее отталкивали руками и всем телом.

При подсчете бюллетеней ей запретили их снимать и всячески скрывали обзор руками, телами и телефонами. Члены комиссии и председатель повторяли, что процесс можно снимать только с расстояния двух метров — аргументировать это ограничение они не смогли. Предположительно, это ложное убеждение взялось с «ковидных времен» и соответствующих ограничений социальной дистанции.

Поданную на это жалобу председатель самовольно признала «обращением» — и не внесла ее в итоговый протокол. 

После публикации видео с зафиксированными нарушениями девушка начала получать завуалированные и прямые угрозы о физической расправе со стороны членов комиссии, намерении посадить ее в тюрьму за распространение видео с бюллетенями и их лицами.

На двух участках контролеры заметили контроль явки: члены комиссии искали по книгам избирателей людей, которые не голосовали, и обзванивали их. Общественный контролер поговорил с одной из членов комиссии, которая прибегла к подобному. Она рассказала, что всегда так делает и никогда не видела в этом ничего плохого.

Рассказала, что ее попросили на работе обзванивать людей и спрашивать, почему они не голосовали, пожилым предлагали надомное голосование. Так, на видео с УИКа № 38 члены комиссий в свободное время ищут в книгах избирателей некую Екатерину Щербакову, которую планируют «зазывать».

В дни голосования общественные наблюдатели обратили внимание на перечни адресов, которые входят в границы избирательного округа, куда были включены новые дома. Однако депутаты областной Думы не вносили эти адреса в границы округа и люди, живущие по этим адресам, не имеют права голоса на этих выборах.

При этом люди, проживающие в этих новых домах, рассказали, что им приходили сообщения от «Госуслуг» с приглашением прийти и проголосовать. Также в списке адресов нашли дом из совершенно другого избирательного округа. Контролеры просили исключить из списка избирателей людей, проживающих по неутвержденным Думой адресам, однако этого не произошло. Территориальная избирательная комиссия в ответе на жалобу написала, что эти дома утверждены — и сослалась на постановление, в котором этих домов нет.

Денис, наблюдавший на УИК № 43, рассказал, что комиссия работала по большей части по процедуре, предусмотренной законом. Он подал жалобу, обнаружив, что в список был внесён избиратель, но который не зарегистрирован в данном округе и соответственно не может здесь голосовать. Жалобу приняли без проблем, оставили отметку. Разбирали ее вместе с ТИК до подсчета бюллетеней.

«Им, конечно, не хватало гласности и открытости в работе, но это легко поправлялось вопросами и уточнениями. А вот наблюдатели — это было нечто! На участке четыре наблюдателя от кандидатов и один от общественной палаты. Они пытались на меня кричать, что подошел близко к столу подсчета с бюллетенями, и требовали не вмешиваться в работу УИК таким образом. От комиссии не было замечаний, что я во что-то вмешивался, какие-либо требования они мне не предъявляли», — рассказывает молодой человек.

Мы собрали и другие впечатления наблюдателей, которые работали на разных участках.

Выборы нельзя назвать честными, но и нечестными не назовешь

Николай, УИК № 38

«Изначально, придя на участок, я не заметил особой разницы в работе брянского УИКа с другими, где я наблюдал. Все было в штатном режиме: документы приняли без пререканий, председатель был вежлив и учтив, а полиция вызывала доверие. Особенности началась с момента выполнения моих функций — наблюдения.

Так, когда я только начал прогуливаться по участку, настроения всех членов УИКа резко переменились. Сперва на мои передвижения смотрели косым взглядом, затем начались замечания от председателя на тему места для наблюдателя, а именно по ее трактовке законодательства — будь ты хоть наблюдателем, доверенным лицом кандидата или представителем СМИ, ты должен наблюдать только с места, выделенного для наблюдателей. Это, я считаю, не соответствует законодательству и здравому смыслу.

Следующим «побочным эффектом» наблюдения был приход замгубернатора на участок. Она была не рада присутствию представителя СМИ не из региона, а ее деятельность на участке — скрытые переговоры с председателем участка и директором школы, на территории которой проходили выборы, — вызывали сомнения по части честности здешних выборов.

Когда мы приступили к подсчету голосов, градус недовольства всех членов участка стал подниматься. Зампредседателя говорила: «Вам что, нужны проблемы?», и приходила в бешенство из-за моих перемещений.

Как итог, хочу отметить, что при явке в 10% я увидел выборы, на которых были всевозможные намеки на вбросы, влияние административного ресурса. Все это не может быть признаком честных и общедоступных выборов. Но и нечестным их открыто не назовёшь».

Представителя СМИ не пустили в больницу, главврач которой — основной кандидат

Андрей (имя изменено), УИК № 41

«С утра в субботу я пришёл на участок № 41, который располагался в школе № 52. Председателем участковой избирательной комиссии была директор этой школы Ольга Николаевна Семенихина. Сначала меня зарегистрировали и казалось, что всё пройдёт спокойно.

Первое, что меня напрягло, — это опечатывание ящиков для голосования. Как стационарные, так и переносные ящики были опломбированы, а на пломбы сверху были наклеены бумажки таким образом, что они закрывали идентификационные номера пломб. Я неоднократно спрашивал, почему ящики опечатаны именно так, на что мне отвечали, что они всегда так опечатывали и что пришли из вышестоящей комиссии, проверили участок и сказали, что «все ок».

Помимо этого мне не давали свободно перемещаться по территории УИК, чаще всего меня останавливали у первого стола комиссии и председатель говорила, что дальше мне нельзя, так как есть места для наблюдателей и представителей СМИ, и на них нужно сидеть.

На протяжении всех дней голосования мне не говорили количество надомников, а также не отвечали на мои вопросы относительно каких-то других цифр, которые не были оглашены председателем в 8 утра. Количество заявок на голосование вне помещения мне отказывались называть до оглашения за полчаса до выхода группы.

На моём участке была одна особенность — все люди, которые в день голосования находились на лечении в больнице, прикреплялись для голосования по месту нахождения к моему участку. В субботу в 13:30 председатель объявила, что количество заявок на голосование вне помещения, — это как раз голосующие в больнице, — составило 73 штуки. При проведении голосования вне помещения присутствовали наблюдатели от ЛДПР и «Единой России», у которых внезапно оказались санитарные книжки, необходимые для прохода в больницу. Наблюдатель от «Единой России» была заместителем главного врача больницы по кадрам. В больнице проголосовали все 73 человека.

В воскресенье проблема с пломбами решилась: номера не скрывали бумажками и они были видны. Количество заявок на голосование вне помещения составило 81, проголосовали 79 человек.

В целом, в течение второго дня у меня усилилось ощущение, что от меня что-то пытаются скрыть. Члены комиссии постоянно перешептывались, уходили из помещения для голосования, говорили друг другу фразы типа «посмотри в вотсапп» и тому подобное, а когда я проходил мимо них, они замолкали или уходили. Даже если комиссия не планировала ничего фальсифицировать, такое поведение вкупе с постоянным сокрытием информации, ограничением моих прав давало повод что-то подозревать.

На подсчёте история с ограничением перемещения достигла пика. Моего коллегу Владимира Егорова пытались посадить на место, когда у него возникли вопросы по процедуре подсчёта, а смотреть за оглашением отметок в бюллетенях разрешали только с расстояния 2-2,5 метра.

Конфликт с комиссией дошёл до того, что заместителю председателя пришлось вызвать скорую, потом её увезли в больницу. После этого члены комиссии показывали друг другу что-то про биографию Егорова, называя его провокатором.

После получения копии протокола нас прокляла одна из членов комиссии, а другая пожелала, чтобы моя мама испытала такой же стресс, как комиссия из-за наших действий, хотя мы просто просили соблюдать требования закона».

Пачку бюллетеней в урне успели растрясти

Назар, УИК № 36

«Могу сказать, что комиссия № 36, которая поначалу показалась мне вполне честной и грамотной, выставила себя в не самом лучшем свете. Например, председатель не знала некоторых правил и нюансов, даже проработав в должности восемь лет. К этому относится несуществующее правило о дистанции для СМИ при подсчете, ограничение на перемещение и фотосъёмку и возможность входа в УИК после начала подсчёта. Также она считала уместным давить на моего коллегу, призывая его отозвать жалобу.

Есть у меня подозрения и на фальсификации. Так, председательница отправила двух самых активных наблюдателей на надомное голосование по шести заявкам, а сразу после нашего ухода отправила группу в составе наблюдателя от «Единой России» и двух членов комиссии на голосование по 24 заявкам, хотя совсем недавно заявляла, что их нет.

Вернулись они с заполненной бюллетенями урной. Ещё один интересный момент — крайне ровно лежащая в урне пачка бюллетеней, так похожая на вброс. К сожалению, я не успел этого зафиксировать, потому что отошел обсудить это с коллегой. Когда мы вернулись в помещение, бюллетени лежали совершенно по-другому, как будто урну потрясли. Конечно же, я не могу однозначно утверждать, что были фальсификации, но учитывая репутацию брянских комиссий в наблюдательской среде, вполне это допускаю».

Также были и участки, которые не вызвали вопросов, рассказывают коллеги.

Средняя хорошая комиссия

Антон, УИК № 57

«Комиссию я видел только на открытии и подсчёте. Такие смешные дамы, которые из-за присутствия неместных наблюдателей пытаются все делать по порядку, а на деле получается то же что и всегда, но с выходом из-за печки.

Придумывали новые этапы подсчёта типа «предварительной сортировки», переделывали все по сто раз. Мы слушали «доклад секретаря по суммированию» и прочие «сообщения информбюро» вместо того, чтобы все сделать по законной процедуре, быстро и четко. Но при этом они не вбрасывали, не мухлевали со списками. Видимо, это была такая средняя «хорошая» Брянская комиссия».

Прозрачность повышает доверие

Максим, УИК № 29

«Комиссия произвела в целом хорошее впечатление. Председатель знакома с законом, типичных нарушений, — таких как неправильное число выданных бюллетеней для надомного голосования, — не допускала. Подсчет голосов осуществлялся гласно, перекладыванием. Обзор для наблюдателей был хороший во время голосования и подсчета. При этом я, естественно, не могу утверждать, что фальсификаций не было, ведь был один на участке и не все время следил за урной и не ходил на надомное голосование. Для более полного контроля нужно наблюдать хотя бы вдвоём. Прозрачность не гарантирует честность, но повышает доверие».

К сожалению, на наших глазах выборы с каждым разом становятся все менее прозрачными, а наблюдение со стороны общества ограничивается любыми возможными способами, в том числе упразднением статусов. Сначала власть лишила права следить за выборами в качестве наблюдателя людей из других регионов, потом упразднили статус членов комиссий с правом совещательного голоса, а теперь добрались и до ограничений относительно представителей СМИ.

Кроме того, в самих комиссиях появляется тенденция пытаться всеми способами скрыть свои действия и сделать процедуру голосования скрытой.