Выборы в «маленькой Германии»

Несмотря на то, что этим летом в Екатеринбурге развернулась одна из наиболее заметных кампаний, связанных с выборами — народная инициатива за возврат прямых выборов мэров, — самих выборов в единый день голосования 2020 в городе не было. Единственные довыборы в органы государственной власти проходили на крайнем севере области — выбирали депутата в Заксобрание от Краснотурьинского одномандатного округа № 16 взамен скончавшегося в 2019 году Анатолия Сухова. Эти довыборы должны были состояться ещё 17 мая, однако из-за пандемии коронавируса их перенесли.

Округ № 16 находится довольно далеко от Екатеринбурга — до ближайшего города ехать более 400 км, но мы решили наблюдать именно там. Эти выборы проводились по-старому, без трёхдневного голосования, что облегчало наблюдение. При этом прошлый раз в 16-м округе были зафиксированы электоральные аномалии, косвенно свидетельствующие о фальсификациях.

Эпицентром электоральных аномалий стал город Волчанск. Год назад на довыборах в Госдуму кандидат от «Единой России» Антон Шипулин получил здесь самый высокий процент при самой высокой явке. Но апогея волчанская аномалия достигла на общероссийском голосовании по обнулению Конституции — за поправки здесь проголосовали 88,01% избирателей, при явке 84,6%. При этом четыре УИКа из пяти показали одинаковую явку в районе 87% (отличающуюся на доли процента), и результат «да» получил от 90 до 95%.

Для сравнения, все другие города из северной части региона — Серов, Карпинск, Краснотурьинск, Ивдель, Североуральск — показали результат за поправки в промежутке между 63% и 65%, что близко к среднему по области (65,99%). 

Свердловская область традиционно относится к регионам с честным подсчётом голосов — у нас не принято фальсифицировать в день голосования, а волчанские результаты выбивались из общей картины и вызывали серьёзные подозрения. В итоге наблюдательский десант из Екатеринбурга в количестве 4-х человек выехал в Волчанск, чтобы разобраться в происхождении здешних аномалий.

Маленькая Германия

«Маленькая Германия» — именно такую характеристику Волчанску дал один из первых встретившихся нам здесь местных жителей — администратор гостиницы Волчанского механического завода. По внешнему виду город мало чем напоминает Германию — обшарпанные дома и общая разруха как и во всей российской провинции. Но ряд моментов, связывающих Волчанск с Германией, всё-таки присутствует. В первую очередь это этнические немцы. Говорят, когда-то они здесь даже составляли большинство населения. Дело в том, что на Северный Урал сначала переселяли немцев с Поволжья, а затем трудармейцев и немецких военнопленных. Их потомки до сих пор живут в городе. 

Действующего мэра города зовут Александр Вервейн, а у половины членов участковой комиссии (УИК), где я наблюдал — немецкие фамилии.

Напоминает о Германии и самый «немецкий» вид общественного транспорта — трамвай. Трамвайная система в Волчанске открыта в 1951 году и действует по сей день, несмотря на то, что население города составляет чуть более 8 тысяч жителей. Правда, прокатиться на нём в этот раз было не суждено — на единственной ветке проводилась замена путей.

Кандидаты

На эти довыборы заявились четверо кандидатов — все от парламентских партий. В Свердловской области своего кандидата без сбора подписей также может выдвигать «Яблоко», но реготделение этим правом не воспользовалось. Возможно, причиной тому стало то, что срок действия мандата всего лишь год — уже в следующем году ЗАКС будет избран заново вместе с выборами в Госдуму.

Основные конкуренты — мэр города Ивдель Пётр Соколюк от «Единой России», и представитель КПРФ — депутат ивдельской гордумы Николай Заморин. «Справедливую Россию» и ЛДПР представляли жители Екатеринбурга — директор ООО «Сталининград» Андрей Бычков и депутат Екатеринбургской гордумы Антон Гусев соответственно. Правда, оба тоже родом из этих краёв — Бычков уроженец Карпинска, а Гусев — Североуральска.

Открытие участков и аномальное досрочное голосование

Волчанск не имеет административного деления на районы, но по факту состоит из двух оторванных друг от друга кусков. Эти части и соединяет трамвайная линия — Лесную Волчанку и Волчанку, посёлок у угольного разреза. На Лесной Волчанке расположены три УИКа, на Волчанке — два, здесь же находится ТИК и администрация города. 

Наша команда закрыла наблюдением все три участка на Лесной Волчанке — №№ 1229, 1230, 1231 и один на Волчанке — № 1232. Таким образом были закрыты три из четырёх участков с аномалиями — участок № 1229 с условно «нормальными» результатами был взят под наблюдение намеренно, чтобы почувствовать разницу на практике.

Я наблюдал на УИК № 1230. День, как и положено, начался со вскрытия конвертов с досрочкой. И вот тут мы увидели первые признаки административного принуждения — процент проголосовавших досрочно избирателей оказался высоким — порядка 11% от общего числа избирателей. Выборы проходили по старому закону — с одним основным днём голосования и досрочкой только по уважительной причине. Я заявил, что буду требовать отдельный подсчёт по досрочке и соответствующий акт — со мной поспорили, но после вмешательства ТИК согласились.

Как потом оказалось, на всех УИКах, ранее показавших аномальные проценты, по результатам отдельного подсчёта досрочки кандидат от власти Пётр Соколюк набрал 96–99% голосов. Всё это выглядело крайне подозрительно. Галочки на бюллетенях за Соколюка были проставлены аккуратно, как будто одной рукой. Как так получилось — так и осталось загадкой. Всего их оказалось 156 из 158. На УИК № 1231 и 1232 за Соколюка оказалось 119 из 124 и 113 из 115 голосов досрочки. Недействительных там было по одному. 

На «не аномальном» УИК № 1229 досрочно проголосовали меньше всего избирателей (107 или 6,65%), а недействительных бюллетеней было больше, чем на всех остальных УИКах вместе взятых — 5 (или 4,6%). За Соколюка здесь проголосовали 77,5% «досрочников», что уже больше похоже на естественное распределение.

Вернёмся к началу дня голосования. Досрочку опустили в урну, и спустя некоторое время в помещении для голосования появились первые избиратели. Народ шёл не спеша, в основном, пенсионного возраста. Что и неудивительно, ведь в Волчанске в целом довольно возрастное население — молодежь уезжает из города. Если судить по числу избирателей, а их в Волчанске 7273 на 8525 общего населения города, доля лиц до 18 лет составляет лишь 14,7%, в то время как в Екатеринбурге — 26%.

В общем, ажиотажа в день голосования не наблюдалось — довыборы в ЗакСО не вызвали серьёзного интереса у волчанского избирателя. Откуда же тогда такая высокая явка на предыдущих голосованиях?

Надомно-принудительное голосование

В начале дня я спросил у секретаря, сколько заявок на голосование вне помещения поступило в комиссию — таких было 22. Примерно в 9 часов меня, как и положено, предупредили о том, что через полчаса будет выезд первого ящика на надомное голосование. Я ехать не собирался — думал выехать со вторым. К тому же заявок было не так уж много. 

Завидев направляющихся к машине членов УИК, я уточнил, ко скольким избирателям, согласно выписке из реестра, поедет комиссия. И тут они меня ошарашили — выписку из реестра они не делали, заявок поступило 37, а взяли они с собой 100 бюллетеней — для того, чтобы, «если кто-то по ходу выезда изъявит желание проголосовать, предоставить им такую возможность». 

Пришлось объяснять им, что это незаконно. Угрозы написать жалобу возымели действие — уже уехавшим на выезд двум членам УИК позвонили и заставили вернуться. Демонстрируя явное недовольство, они начали составлять выписку из реестра.

Дальше началось весьма интересное зрелище — на телефон комиссии обрушился шквал звонков с заявками на надомное голосование. Только зампредседателя клала трубку, как тут же раздавался новый звонок. И так на протяжении часа! Выглядело это, как будто звонит один и тот же человек, но в трубку же не заглянешь — оставалось наблюдать со стороны, как пополняется список «надомников». 

Вернувшаяся выездная группа в итоге не выезжала до тех пор, пока не закончился этот вал звонков. А когда он закончился, в списке на выезд было уже не 37, а 107 человек. Комиссия, на этот раз уже предварительно спросив у меня, сколько нужно взять запасных бюллетеней, отправилась с выпиской из реестра и 117 бюллетенями. Теперь я, конечно же, уже решил ехать с ними.

Первый пункт назначения — отдалённый посёлок Вьюжный, что в трёх километрах от города. Раньше здесь был отдельный УИК в сельском клубе, но его упразднили. По приезду сразу всплыли особенности местного «надомного» голосования — на небольшой площади перед молочной фермой комиссию уже поджидали люди. Во главе группы стоял директор предприятия Фирдавис Абашев, который держал в руках листок с фамилиями и адресами. «Почему так поздно? Мы вас к 10 ждали», — возмутились ожидающие.

Теперь я понимаю, что такое «надомное» голосование по-волчански — приезжают на выезд и идут с переносным ящиком ко всем подряд. Не только к тем, кто имеет инвалидность, болеет или находится в СИЗО, как того требует закон, а просто к изъявившим желание проголосовать на дому по какой-то другой причине. В реестре эту причину не указывали, но после моего замечания члены комиссии практически везде проставили «карантин». Хотя во время общения с людьми становилось понятно, что ни на каком карантине они не находятся — просто не хотели идти на свой УИК по причине занятости.

В присутствии наблюдателя привычную схему работы пришлось менять — комиссия разворачивала людей без паспортов и предлагала им подождать переносной ящик дома. Затем комиссия отправилась в ближайший многоквартирный дом.

По пятам за комиссией следовал Абашев, который в 2012 году выдвигался в гордуму Волчанска от «Единой России». Директор фермы подсказывал членам комиссии, к кому из списка нужно зайти домой, кто во сколько пришёл со смены, кто работает в огороде. Очевидно, что значительное число жителей посёлка работают у него на предприятии, и он в курсе их распорядка дня. 

«В коровник не пойдём, раз он всё фотографирует», — говорит директор, указывая на меня. 

На моё возражение, что я могу и не фотографировать в коровнике, раз он того не желает, он ответил молчанием. Фирдавис Хайдарович вообще стеснялся фотоаппарата, особенно со списком избирателей в руках.

Процесс надомного голосования продвигался с трудом — многих не было дома. А тех, кто хотел проголосовать, не находили в выписке из реестра. Одна пожилая женщина, узнав, что её нет в выписке воскликнула: «Ну и правильно! Молодые должны решать, я и в прошлый раз не хотела голосовать, так вы ж сами меня, Фёдор Хайдарович, заставили». На что директор фермы, чьё имя бабуля изменила на русский лад, отвел глаза и как бы в оправдание пробормотал: «Невозможно ведь человека заставить, если он не хочет голосовать...»

Затем настал черед частного сектора

До избирателей получилось достучаться далеко не по каждому адресу. Многие не знали, какие выборы проходят. Но привыкли, что комиссия к ним приезжает сама. «А кого в этот раз выбираем?», «За кого в этот раз голосовать?» — задавались вопросами обитатели частного сектора. «А, вот про Соколюка что-то читала», — сообщила одна из избирательниц. Агитаторы за административного кандидата явно постарались. В целом же, на надомном голосовании создалось впечатление крайне малой осведомлённости голосующих о проходящих выборах и крайне низкой осознанности волеизъявления.

В итоге с большим трудом, — по некоторым адресам пришлось пройти по второму кругу, чтобы хоть кого-нибудь застать, — и потратив почти 7 часов времени, удалось собрать 71 голос на 107 отправленных якобы избирателями заявок.

После того, как я вернулся на УИК, оказалось, что со вторым «надомным» ящиком уехало 150 бюллетеней на якобы 142 заявления избирателей, и... все 142 проголосовали. Как проходило это голосование, я примерно представляю.

Агитация

Я десять лет наблюдаю за выборами, но такое встречаю впервые — за целый день в Волчанске я не увидел ни одного визуального агитационного материала кого-либо из кандидатов. Ни одной листовки или постера. Видел лишь несколько информационных плакатов избирательной комиссии Свердловской области и баннер «Единой России», который висит здесь с незапамятных времён и к текущим выборам не относится.

Приезд облизбиркома

На участке я застал представителей областной комиссии. Я рассказал им про ход голосования и нарушения. Перед выездом на выборы я открыто заявил, что еду в Волчанск, так как результаты предыдущего голосования были сфальсифицированы. Я уверен, что в избиркоме прочитали мою публикацию. 

Стоит отметить, что свердловский избирком всегда открыт к диалогу и взаимодействует с наблюдательским сообществом. Реагирует на нарушения и старается их пресекать. Но попытки убедить меня, что волчанские аномалии лишь следствие местной специфики, что жители любят своего мэра, поэтому так охотно голосуют за власть, успеха не возымели. Я остался при своём мнении — с выборами здесь не всё чисто.

Закрытие участка и подсчет голосов

Перед закрытием участка избирателей почти не было — основная масса проголосовала в первой половине дня. Хотя, основная масса проголосовала досрочно и надомно.

Подсчёт голосов прошёл штатно, претензий к процедуре у меня не было. Серьёзный перевес результата административного кандидата Соколюка был во многом обеспечен досрочкой и голосованием вне помещения. По поводу надомного голосования — большинство избирателей по собственной инициативе урну на дом не вызывали, а комиссия выезжала по составленным третьими лицами спискам.

В итоге избравшийся на этих довыборах Пётр Соколюк набрал на моём участке 86,4% голосов, Николай Заморин — 5,7%, Андрей Бычков — 4,4%, Антон Гусев — 1,6%. При этом в помещении для голосования в день голосования проголосовало лишь 242 избирателя — 39% от общей явки. Остальные 61% проголосовали досрочно или на дому.

Инциденты на других участках

На УИК № 1229, не отличающимся аномалиями, всё прошло относительно спокойно. Единственное недопонимание возникло в начале дня, когда нашему члену комиссии с правом совещательного голоса запрещали делать фото- и видеосъёмку. Комиссия ссылалась на информационную табличку, однако членов комиссии удалось убедить в незаконности подобных запретов.

На УИК № 1231 при надомном голосовании наблюдалась та же картина, что и на моём УИК — заявления, поданные не самими избирателями, попытки выехать к избирателям, не включенным в выписку из реестра.

На участке  № 1232 одним из пунктов для голосования вне помещения была психиатрическая больница. И голосование в ней проходило небезупречно. Опять же было очевидно, что заявки на голосование подавали не сами пациенты, а сотрудники медучреждения. Всего таких заявок поступило 65. Многие пациенты плохо понимали, за что они голосуют, и им помогали медсёстры — вплоть до собственноручного проставления галочек и опускания бюллетеней в ящик. Помимо этого, заполненные бюллетени брали в руки и члены УИК с правом решающего голоса, тем самым нарушая тайну голосования. 

Всё это было зафиксировано наблюдателем на видео и составлена жалоба. Однако территориальная комиссия (ТИК), несмотря на видеодоказательства, нарушений не усмотрела. Помимо прочего, сотрудники больницы подали заявление в полицию на наблюдателя, зафиксировавшего вышеуказанные нарушения, — якобы за хулиганство на территории больницы. Чем закончилась проверка, пока неизвестно.

Выводы

Прямых фальсификаций в Волчанске мы не зафиксировали. Хотя, вполне возможно, они присутствовали на досрочном голосовании — слишком уж неестественными оказались результаты. И именно на тех четырех участках, которые показали странные результаты на голосовании по Конституции. 

Однако присутствовали систематические нарушения, которые повлияли на результаты волеизъявления — это проводимое в очень вольной форме голосование вне помещения. Всё-таки желание голосовать должно исходить от избирателя, а не от наставников вроде Фирдависа Хайдаровича. Голосовать люди должны осознанно. 

Считаю, региональному избиркому нужно провести разъяснительную работу с членами комиссий из Волчанска. Сколько я наблюдал в Свердловской области, подобного пренебрежительного отношения к нормам закона, вроде 100 бюллетеней на выезд по 37 заявкам, ещё не встречал. Нужно держать марку одного из немногих регионов, где день голосования проходит без таких вот эксцессов.

Возможно, такое рвение к максимальным результатам на выборах может быть вызвано примером соседнего Кранотурьинска. Мэр Александр Устинов после плохого результата Антона Шипулина на выборах в Госдуму заявил — город лишился финансирования из-за того, что плохо голосовал за кандидата от партии власти. Увы, главы городов зачастую становятся заложниками порочной системы: об их работе судят по результату «Единой России» на выборах. Исходя из результата «партии власти» и рассчитывают выделение финансов. Но это не повод прибегать к открытам махинациям на выборах.

К результатам из системы ГАС «Выборы» добавил отдельную таблицу по досрочке: