Причуды пермских комиссий и КОИБов

Первый день досрочного голосования 

В пятницу, 11 сентября, в качестве корреспондента сетевого агентства «Молния» я начал наблюдение за процессом голосования в Перми с участка №3325 в микрорайоне «Бумажник» Орджоникидзевского района в одноименном ДК. С 19 часов и до закрытия участка пришли единицы избирателей.

При упаковке бюллетеней в сейф-пакеты никто кроме меня на них не расписывался, претензий к фотосъёмке пакетов с приложенными к ним актам у комиссии не было.

После окончания дня почти все члены УИКа довольно быстро разошлись, председатель и секретарь ещё оставались поработать с документами, сейф был открыт. Моему предложению опечатать сейф с бюллетенями они удивились, уверили, что он будет ночью под охраной полиции, но всё же запечатали бумажной лентой с печатью и с клейкой полосой внутренний ящик сейфа.

Второй день досрочного голосования

В субботу, 12 сентября, я отправился по участковым комиссиям Свердловского района Перми. Цель у меня была важная — выяснить, сколько пермяков пожелало открепиться от своих участков и прикрепиться к УИКам, организованным на территориях предприятий. Замечу, в этом районе голосование на придомовых территориях не предполагалось, зато на 15 участках района планировалось «заводское» голосование. 

Первый мой участок № 3428 находился в ДК им. Солдатова. УИК не проводил голосования на предприятиях 11 сентября, только надомное, хотя, согласно решению ТИК, это было запланировано. В надомном голосовании принимали участие председатель, один член комиссии с правом решающего голоса, наблюдатель от Общественной палаты края и сотрудник минсоца, который по уверению председателя оставался снаружи квартир избирателей. 

Моя устная просьба показать копии актов о досрочном голосовании вне помещения вызвала у председателя вопросы. Документы я получил только после письменного заявления и заседания комиссии. Причина заседания, как пояснил председатель, в том, что акты вместе с сейф-пакетами были в опечатанном сейфе, и комиссия должна решить — вскрывать его или нет. И надо отдать должное членам УИКа, они поддержали мою просьбу.

Стоит отметить, что просьба получить копии актов о досрочном голосовании вызывала замешательство у председателей всех участковых комиссий. По несколько раз они звонили и консультировались с ТИКом. В итоге к концу дня территориальная комиссия уже прекрасно выучила название нашего издания. 

В УИК № 3444, «Пермнефтеоргфизика», тоже не было выездного голосования на предприятие, только надомное, поскольку эта комиссия постоянно находится в административном помещении предприятия. Моё появление заставило комиссию навести порядок с документами на столах, а сами столы и кабинки для голосования продезинфицировать. Копию акта о голосовании на дому получил после письменного заявления. Колонна в центре участка немного загораживала наблюдателям столы, где выдают бюллетени. Увеличенная форма протокола отсутствовала, но по моему замечанию её повесили.

Следующий УИК №3443. Здесь тоже не было выездного голосования на предприятии. ТИК решение о выдаче копий необходимых представителю СМИ отдала на усмотрение УИКа. Председатель оперативно провел заседание, члены комиссии проголосовали «за». «Обменялись» — они мне  копию акта о надомном голосовании, я им подпись в решении комиссии.

Кстати, на этом УИКе было двое наблюдателей — девушка и юноша. На вопрос о том, кто их назначил, молодой мужчина ответил: «Да не знаю, мне без разницы».

Председатель участковой комиссии №3456 на вопрос о том, сколько членов комиссии и наблюдателей было на голосовании на придомовой территории, а точнее на заводе, ответила, что такое голосование было, а членов комиссии: «Один?.. Ой, нет, двое, конечно двое». 

Во время моего появления секретарь комиссии руководила процессом выездного надомного голосования по телефону и проверяла по книге избирателей — кто проголосовал, а кто нет: «Строит удобный маршрут, поскольку домов много». Когда урну с бюллетенями принесли с надомного голосования, мне показалось, что про неё забыли. Лишь спустя некоторое время мне показали акт о надомном голосовании, но составили его карандашом! Также как и акт за досрочное голосование на предприятии в предыдущий день. Цифры в акте обвели ручкой лишь потому, что его пришлось копировать для меня.

«Наблюдатель» от Общественной палаты все это время была совершенно безучастна к происходящему на участке, впрочем, как и все наблюдатели, которых я встретил в субботу. 

Копию акта дали по устной просьбе, но после занесения в некий «реестр выдачи актов», однако это оказался бланк для выдачи копий протоколов.

Председатель УИК №3463 был явно не рад видеть прессу. Не внеся меня в реестр присутствующих, попросил выйти поговорить с ним в коридор, где были полицейские, поскольку наш разговор мог помешать работе комиссии. На мой отказ общаться вне участка он пошёл звать полицейских, но безуспешно. Показывая на информационный плакат, висящий в комиссии, председатель говорил про некий запрет на социологические опросы и интервью.

Полицейские оснований вмешиваться не нашли. Итог был как на всех комиссиях — звонок в ТИК №2 Свердловского района, затем выдали копии документов и сделали запись в «реестр выдачи копий актов». В голосовании на предприятии, со слов председателя, принимали участие два ПРГ и наблюдатель. 

Таким образом, не без настороженности, но комиссии ТИКа №2 Свердловского района Перми всё-таки предоставляли мне необходимую информацию и реагировали на замечания.

А вот теперь, переходим к более интересному — УИКи, относящиеся к ТИК №1 Свердловского района Перми.

Участок №3413, школа №93. Когда я пришёл, председателя якобы не было, она ушла домой готовиться ко дню голосования. Выездную группу на предприятие не организовывали. Одного заявления для выдачи копий актов надомного голосования оказалось уже недостаточно, к тому же ответить комиссия обещала в течении суток, но такая «оперативность» не устраивает редакцию! Написал жалобу, ее, естественно, тоже не собирались рассматривать немедленно. 

Но ответ прислали вечером по электронной почте. Кроме этого, на УИК пустые переносные ящики хранились за дверью в соседнем помещении рядом с сейфом. После моего замечания ящики переместили на доступное для обзора наблюдателей место.

На выходе с участка сотрудница полиции проявила ко мне и моему изданию необычайный интерес: сфотографировала аккредитацию-удостоверение, посмотрела паспорт, провела металлодетектором по рюкзаку, а затем попросила показать, что внутри. А еще она не представилась. Эх!

13 сентября

УИК №3415, Строительный колледж. Участок, на котором я остался до завершения голосования. Председатель сделала ксерокопию моего удостоверени. Полицейская тоже посмотрела и сказала: «Вы тоже из „Молнии“!?» Видимо, наше издание уже стало весьма популярным. 

Но тут оказалось, что что-то не так, председатель ушла в соседнее помещение. После чего оказалось, что мне нельзя выдать копию акта! Ну, то есть можно, но я должен написать заявление, причём такое, чтобы название акта дословно совпадало с Постановлением ЦИК, и тогда: «Мы рассмотрим его в установленные законом сроки». Какие это сроки, председатель не сообщила. Написал жалобу на нарушение прав представителя СМИ и нарушение избирательного законодательства, отправил на «Карту нарушений». 

Когда начался процесс перекладывания бюллетеней в сейф-пакеты, я стал фиксировать его на видео, чем сильно мешал председателю, хотя между нами было два метра, а между мной и столом с бюллетенями около метра. «Секретные данные», которые комиссия записала в акт о досрочном голосовании за 12 число, все-таки огласили, судя по всему специально для меня. А вот фотографировать эти акты оказалось запрещено!!! Сейф с пакетами, стоящий в соседнем помещении, был опечатан. Бюллетени охраняют полоска бумаги (с печатью) на клее ПВА, а также, со слов председателя, сотрудники полиции, которые будут тут ночевать.

Уже после окончания «дня голосования до дня голосования» прошло заседание комиссии в т.ч. по моей жалобе. Решение — отказать, формально сославшись на то самое специально написанное для «растянутого» голосования Постановление ЦИК, в котором то ли в спешке, то ли со злым умыслом было пропущено упоминание представителя СМИ в числе лиц, которые могут запрашивать копии актов о досрочном голосовании.

В последние часы дня голосования 13 сентября я был на участке №2803. Участок оборудован КОИБами.

Увеличенная форма протокола в 19:10 была ещё совершенно чиста, не было даже номера УИК и его адреса. Однако, я не успел сделать замечание, потому что член комиссии вместе с председателем сами начали ее заполнять. Очевидно, они знали  как правильно должно быть, но не делали это. Впрочем, в ходе уже самого подсчёта голосов оперативно заполнять УФП комиссия не смогла (фото по состоянию на 20:35).

После погашения неиспользованных бюллетеней работа со списком почти не велась, потому что, как оказалось, «там уже все посчитано». Книги собрали в одну, данные не огласили, довольно быстро список упаковали в мешок и заклеили скотчем. В то же время на соседнем участке №2801 (оба УИКа расположены в одном помещении спортзала) я заметил одновременную работу со списком избирателей и процесс погашения неиспользованных бюллетеней. После моего замечания, а затем упрёка одного из членов комиссии, они нехотя, но отложили ручки.

Когда, наконец, работа с КОИБ продолжилась у одной из членов комиссии возникла резко негативная реакция на то, что я записываю видео. Она подошла ко мне с намерением остановить съёмку и позвала полицейских. Полицейский с этого участка не стал вмешивался, а сотрудница полиции с соседнего УИК подошла, не представилась, начала отчитывать, потребовала не снимать её саму. Наше препирательство закончилось ничем и она недовольная ушла на свой участок. По окончании подсчета я получил заверенную копию итогового протокола.

Все перипетии и нарушения при подсчете голосов я описал в сообщении на «Карте нарушений». 

Этим репортажем я хотел продемонстрировать, что во время работы в комиссиях у их членов формируются определенные повседневные практики, и многие из которых выглядят весьма сомнительными с точки зрения соблюдения принципов открытости, гласности в их работе. Нередко члены комиссий пытаются апеллировать к полицейским, понимая, что общественный наблюдатель стоит на своём, а их правовая позиция весьма сомнительна. Отрадно, что в Пермском крае полиция, по большей части, предпочитает не вмешиваться в эти дискуссии и сохранять нейтралитет.