Липовые надомники в Москве: разбираем схему фальсификаций

Длиннопост о событиях последних дней, чтобы понятна была последовательность событий.

С 2011 года в Раменках не было таких фальсификаций, как на общероссийском обнулении в этом году. С 2015 года я член ТИК района Раменки с правом решающего голоса и координатор независимых членов комиссий и наблюдателей. Каждые выборы в районе я в день голосования и накануне катаюсь по комиссиям, проверяю, что нет нарушений, помогаю их устранять, если такие случаются (чаще всего они по незнанию) , объясняю и учу комиссии соблюдать процедуры. Например, как вести подсчёт по многомандатному округу, чтобы все было по закону, хорошо видно наблюдателям, ни у кого не возникало вопросов и не требовалось производить пересчёт. И не было никогда проблем с тем, чтобы посмотреть документы комиссии. И честно сказать, уже даже привык, что у нас все так неплохо.

Но в этот раз все по-другому.

Толпы надомников

Началось все с того, что получая раз в день вечером сводки в ТИК ещё на прошлых выходных, обнаружилось, что количество заявлений на надомное голосование по некоторым УИК зашкаливает. Причём сильно, на порядок больше, чем на обычных выборах. В итоге к началу голосования количество заявлений на надомное голосование составляло более 9 тысяч (при обычном количестве менее 1 тысячи на район), и львиная доля этих заявлений приходится на одну треть комиссий. 

Ну, странно, но коронавирус же, люди не хотят идти на участки, да и все соцработники и другие агитаторы с ног сбились, предлагая всем проголосовать на дому. Ладно, подумал я, посмотрим, что будет с голосованием. 26 вечером, когда завершился второй день «голосования до дня голосования» (так и называется, да) получив сводку в ТИК, мягко говоря, подофигел, увидев, что на некоторых УИК проголосовало по 400-500 человек «вне помещения для голосования» (это на дому + предприятия, но предприятий у нас не так много, да и вклад, как выясняется предприятия вносят на другие уики). 

В субботу с утра поехал по комиссиям, убедился в том, что все обставляется так, что это действительно надомники, и выездная группа смогла обойти 185 человек за 6 часов, понял, что это фальшивка и по сути все бюллетени такие вбрасывают. Но на второй комиссии выяснилось, что у них в отличии от сведений ТИК проголосовали 34 человека в отличии от 393 заявленных. Это смутило и я по сути стал предполагать, что это у нас в ТИКе данные где-то путают/корректируют.

Оказались липой

Лишь после обеда, решив проверить ещё одну комиссию, выяснил, что у них из 400 с лишним проголосовавших есть в доступе выписки из реестра надомников только по 50, а в книгах отметки стоят только по 20 проголосовавшим из этих 400, половина из которых поставлена карандашом («А вдруг его дома не будет, а мы ручкой внесли надпись «голосование вне помещения»?). Попытки комиссию показать реестр ни к чему не привели (реестр в сейфе, ключ у председателя, председатель на экзаменах — ЕГЭ же идёт!). 

Здесь появился председатель ТИК Хомяков, закатил мне публичный скандал, что он меня «не уполномачивал» на посещение комиссий и я должен сидеть в ТИКе и дежурить у телефона. И тут же Екатерина Енгалычева обнаружила на участке с 34 надомниками 600 заявлений на надомное голосование с подписями избирателей, т. е. они уже якобы проголосовали. Но бюллетеней «проголосовавших» комиссия предьявить не смогла. Слово за слово, председатель ТИК обещал разобраться, что мол, это комиссия что-то здесь накосячила и уехал в ТИК «решать». 

После мозгового штурма в управе с участием главы и зампрефекта, решили, что все правильно, Екатерина ошиблась, заявления были и проголосовавших с подписями (200 человек в этот день проголосовали якобы), и заявления без подписей, которые ещё только будут голосовать. В общем, стало ясно, что война началась и плохо, что сразу на уике не дожали.

В воскресенье с утра эти же комиссии уже давали данные по надомникам, совпадающие с количеством из сводных сведений в ТИК, а в доступе к книгам, заявлениям и документам комиссии мне отказали. Написал письменный запрос, пошёл дальше. В соседней комиссии такая же история, вместе с Николаем Волковым пробовали посмотреть заявления по надомникам. Доступ к документам запрещён, все копии документов по письменному запросу, который рассмотрят в течение 10 дней. Подали письменный запрос.

Поехали в самую большую по числу проголосовавших надомников комиссию — 2763. 829 человек смогли проголосовать на дому за 3 дня. Феноменально, конечно. Просим показать заявления, нам говорят, что заявления запечатали в конверты, посмотреть нельзя, копии не дадут (распоряжение председателя ТИК). С расстояния в 1,5м дали посмотреть в течение минуты на экране ноутбука электронный реестр надомников 🙂

В общем, весело.

Такая же картина повторилась на 2783. Председатель при мне звонила Хомякова, который по телефону запретил предоставлять копии документов.

В то же время начали проскакивать сообщения из других районов Москвы, что то здесь, то там люди смогли проголосовать 2 раза. И стало понятно, что в целом по Москве есть проблема с фиксацией отметок в книгах о надомном голосовании. Покрутив эту мысль с другими событиями дня пришли к выводу, что и в книгах отметки ставят не просто так. Ведь это же каждый раз скандал, когда избиратель приходит, а за него уже кто-то проголосовал. А как в книгу из 2500 избирателей внести 1000 проголосовавших надомников, чтобы пришедший избиратель не обнаружил, что летуне проголосовал? Правильно, никак не надо вносить.

Рецепт успеха:

• Книги закроем, отметки по надомникам в них умышленно не ставим;
• Доступ к заявлениям не предоставляем («опечатаны в конвертах, вскрывать можно при подсчёте только»);
• Все, кто придёт голосовать, смогут это сделать без скандалов, даже если они уже «голосовали» на дому. Ведь в книгах все красиво) А подписи за надомников потом поставим при подсчёте за кого-нибудь, кто не проголосовал. Все равно на этих УИК нет в этот раз независимых ПРГ, некому это пресечь.

Итог — то, что бюллетени были вброшены, а заявления были поддельными, никто и не узнает, количество надомников в протоколе не отображается. Так что продержаться надо до 1 июля. И всех, кто просит копии и может раскрыть схему, отправляем писать письменные запросы на документы, которые рассмотрим в течение 10 дней, а на жалобы про отказ взять копии документов, будем всем говорить, что просят копии документов с персональными данными избирателей.

Profit!

Короче, схема банальная, давно и успешно проверенная. Работает гарантированно, когда нет наблюдателей или независимых членов комиссий. Независимых членов комиссий нет, а наблюдатели — родственники или подчинённые членов этих же комиссий.

Стоило наблюдательскому сообществу немного ослабить хватку (а по-другому и не получится в текущих условиях), как фальсификаторы незамедлительно этим воспользовались. Неудивительно, конечно, ради этого все и делается. Но удивительно, что даже 1 член комиссии, который смог выйти на дежурства, сильно осложняет жизнь фальсификаторам.

А за аннулирование этого «надомного голосования» мы ещё повоюем.