Эксперимент в Москве будет проведен, хотя политики и эксперты против
На сегодняшнем круглом столе «Электронное голосование 2019 в Москве. Вызовы и угрозы» мне не дали слово. Хотя мое имя упоминали выступавшие Григорий Мельконьянц и Валентин Горбунов. Для меня не хватило времени. Впрочем, я чувствую, что мне и не планировали слово давать: меня посадили во второй ряд, а потом оказалось, что приоритет у тех, кто в первом ряду.
Но я понимаю, что если бы я очень рьяно требовал слова, мне бы дали (минуты две, которых мне явно не хватило бы). Так что приходится признаться: я не сильно рвался в выступающие. По ряду причин. Во-первых, почти все, о чем хотел сказать, другие уже сказали. Была, впрочем, одна тема, о которой никто не сказал, но не думаю, чтобы она кого-то сильно взволновала. И я видел, что сидевших в президиуме (Алексея Венедиктова, Валентина Горбунова, Николая Булаева и других) вся прозвучавшая критика не убеждает. Не убедила бы и моя. К тому же я заранее почти все написал — наверняка читали.
Во-вторых, простите за самомнение, но когда мне на таких мероприятиях не дают слова, у меня возникает соответствующее мнение о серьезности мероприятия. И потому желание выступать снижается.
Ну и в-третьих, то, что не дали слово, дает моральное право написать все здесь. С учетом в том числе и заключительной речи ведущего Алексея Венедиктова — в очной дискуссии все равно никто бы мне комментировать заключительное слово не позволил. А так — есть надежда, что последнее слово будет за мной.
В целом круглый стол создал странное ощущение, хот такое явно не в первый раз. Почти все, выступавшие из зала (исключением, кажется, было лишь невнятное выступление Ильи Свиридова), были против эксперимента в его предложенном варианте. Но ведущего Алексея Венедиктова эти выступления не убедили и, вероятно, в принципе не могли убедить. Он говорил о том, что эксперимент все равно будет, и наша задача лишь в том, чтобы снизить риски.
Наверное, действительно, было глупо пытаться переубедить Алексея Алексеевича. Да, он был инициатором эксперимента, но теперь уже решает не он. А кто? Вот ключевой вопрос! Разумеется, так же ничего не решают сидевшие рядом с ним Валентин Горбунов и Николай Булаев. И Госдума, которая будет принимать соответствующий федеральный закон, тоже не то место, где принимаются решения. Кто же тот человек, который уже принял решение, или, может быть, еще не принял, но вот-вот примет? Я не знаю и подозреваю, что из участников обсуждения мало кто знает. Кириенко, Володин, Собянин, Ракова? Непонятно.
Алексей Алексеевич сказал, что предлагал идею эксперимента еще в августе. Тогда его послали. Тоже в общем-то характеризует стиль нашей власти. Послали, а втихую начали готовить. И в феврале как снег на голову... В августе-то это можно было и нужно было начинать обсуждать с экспертами. А теперь все обсуждения впустую.
Я бы на месте Венедиктова прямо сказал бы: теперь уже поздно, надо переносить на следующий год. Но я не Венедиктов, у меня другая фамилия.
Если бы мне дали слово, я бы, вероятно начал с вопроса: куда спешим? (Впрочем, такой вопрос коллеги тоже задавали) За нами, что кто-то гонится? Или мы за кем-то гонимся? Хотим догнать и перегнать Эстонию? Утереть нос непокорным прибалтам?
Алексей Венедиктов сказал, что хочет, чтобы Москва всем утерла нос (в смысле, другим регионам). Меня поражает такое местничество. Мы, конечно, москвичи, но хочется думать и о России. Идеи Москворепа не вдохновляют.
Для меня очевидно, что телегу ставят впереди лошади. Звучит все примерно так: давайте поддержим эксперимент, а потом будем думать, как его провести. Можно, конечно, и так, только если дата эксперимента не определена. А мы говорим, что эксперимент будет проведен через полгода, но мы еще не продумали, как его проводить!
Нужна в первую очередь юридическая проработка, а затем техническая. А юридическая фактически еще и не начата. Внесенный в Госдуму законопроект — пустышка.
Валентин Горбунов предложил в председатели электронного УИК меня или Андрея Бузина. Что я могу сейчас ответить? Только одно: пока не буду знать правил, даже разговора быть не может.
А нам говорят: правил еще нет, но вы поддержите. Абсурд!
И не надо нас тешить иллюзиями, что мы будем участвовать в выработке этих правил. Я это хорошо почувствовал, будучи членом ЭКГ при председателе ЦИК. Сколько я бился за то, чтобы сведения о числе электоральных мигрантов публиковали в удобоваримом виде. И вроде бы говорили «да-да», но все равно трижды публиковали в таком издевательском виде, что требовалось еще несколько часов работы квалифицированных программистов, чтобы можно было эти данные использовать для контроля. На словах все за повышение доверия, а как доходит до дела...
Теперь еще один юридический момент — тот самый, о котором пока говорю только я. Выборы в Мосгордуму — очень неудачный объект для эксперимента. Если проводить его по всей Москве — это уже не эксперимент (в Москве жителей в несколько раз больше, чем в Эстонии). А если, как предполагается, в одном, двух или трех округах, то это, на мой взгляд, антиконституционно.
Ведь дистанционное голосование затрагивает избирательные права граждан. Это примерно как если бы в трех округах было досрочное голосование, а в 42-х его не было бы. Конституционный суд уже как-то принимал решение, что на одних и тех же выборах во всех округах у избирателей должны быть равные права.
Вот думаю: скажи я это на круглом столе, кто-нибудь в президиуме моргнул бы глазом? Кого-нибудь из них интересует мнение Любарева о конституционности эксперимента? Не Зорькин, однако. Впрочем, если вдруг через пару лет Зорькин (то есть, извиняюсь, КС) скажет, что эксперимент не соответствовал Конституции, кого это тогда будет волновать? Дело сделано, и еще ни одни выборы не отменялись из-за решения КС.
Многие участники круглого стола говорили, что их беспокоят как обеспечение тайны голосования, так и соответствие официальных результатов реальному волеизъявлению избирателей. Тут айтишники пытались убедить, что все продумано. Может быть, это и так, только, как правильно отмечали их оппоненты, доверия нет.
Для меня же главная проблема в другом. Об этом тоже многие говорили — о давлении на избирателей, о подкупе. Но я бы заострил вопрос. Давление и подкуп у нас — злоупотребления распространенные. Но при традиционном голосовании у них есть сложности с контролем за волеизъявлением, без которого эти злоупотребления не эффективны. А дистанционное голосование (хоть почтовое, хоть электронное) открывает огромные возможности для контроля за волеизъявлением. И пока эти возможности не перекрыты, вводить такое голосование недопустимо.
А как их перекрыть? Айтишники немного говорили об ограничениях голосования с одного компьютера. Но их оппоненты парировали, что это все можно обойти. И у меня пока такое же впечатление. Вот это надо обсуждать, прежде чем решать вопрос о возможности и допустимости эксперимента.
А нас пытались увести в сторону. Мол, электронное голосование — дело добровольное. Насчет добровольности — большой вопрос (у нас административное рвение даже благое дело превращает в принудиловку). Но гражданам, которые не доверяют электронному голосованию, будет не все равно, если их голоса будут перекрыты голосами вброшенными или купленными.
Но я легко могу поверить, что в ходе эксперимента никаких злоупотреблений не будет. Потенциальным нарушителям они в этот момент не нужны.
Просто нужно быть очень наивным, чтобы думать, будто эксперимент позволит выявить все проблемы. Да, какие-то технические проблемы выявит. Но даже масштаб не позволит оценить. Вот ведь Николай Булаев же четко доложил, сколько было мобильных избирателей в 2017 году, а сколько стало через год. Совсем другой масштаб — и это вполне закономерно.
И если в ходе эксперимента мы не увидим злоупотреблений, это совсем не значит, что их не будет потом. КОИБы — яркий пример. Я еще давно писал: пока КОИБов мало, они будут работать честно; а когда они станут применяться в большом масштабе, может быть всякое. Теперь мы уже видим, что так и произошло.
Поэтому не надо обольщаться словом «эксперимент», а надо сразу закладывать барьеры для тех злоупотреблений, которые мы уже сейчас можем предвидеть.
Вывод простой, и об этом тоже говорили коллеги. Не надо проводить эксперимент в 2019 году. Не надо проводить эксперимент на выборах в Мосгордуму. Надо создать те самые две группы (юридическую и техническую) и проработать вопрос. И только когда вопрос будет проработан, принимать решение о том, где и когда проводить эксперимент. Возможно, на муниципальных выборах (скажем, в каком-нибудь наукограде). Возможно, на местном референдуме. А еще лучше (как предложила девушка, фамилию которой я не запомнил) — на опросе, результаты которого не имеют юридической силы, а носят консультационный характер.
Тот же вопрос, что и в начале: куда спешим?
И в заключение еще раз четко сформулирую свою позицию и тактику в отношении эксперимента—2019. Она основана на уважении формальных институтов и неприятии неформальных практик.
В данный момент нет ни одного решения официальных органов о проведении на выборах в Мосгордуму эксперимента по дистанционному электронному голосованию. Пока формально это инициатива группы депутатов и общественников.
Поэтому на данном этапе я категорически против эксперимента и, в частности, против принятия законопроекта № 654402-7. Считаю необходимым на данном этапе сделать все от нас зависящее, чтобы этот законопроект провалить. И до его принятия в первом чтении я ни в какие рабочие группы по проработке эксперимента входить не намерен.
Но как только законопроект № 654402-7 будет принят в первом чтении, это будет означать, что Госдума одобрила его концепцию, то есть одобрила идею эксперимента. И с этого момента тактика должна измениться, и мы должны будем стараться сделать эксперимент как можно более чистым. И тогда надо входить в рабочие группы и вносить свой посильный вклад в защиту избирательных прав граждан как в процессе эксперимента, так и с прицелом на возможное более широкое распространение дистанционного электронного голосования.
Читайте также:
- «Голос»: Проблемы интернет-голосования могут исказить волю избирателей. Заявление движения;
- Олег Реут: Умиление и оторопь. Впечатления от обсуждения электронного голосования;
- Дмитрий Нестеров: Неудобные вопросы про электронное голосование;
- Андрей Бузин: Дистанционное законотворчество;
- Дмитрий Нестеров: Осторожно, электронное голосование!
