Суд не стал погружаться в механизм фальсификаций на повторных выборах губернатора в Приморье. Ручного пересчета бюллетеней тоже пока не будет. И истцы, и эксперты продолжают настаивать, что часть итоговых протоколов на участках Владивостока имеют явные признаки подделки. Сопредседатель движения «Голос» Юрий Гурман, который отстаивал позицию избирателей в 12-часовом процессе 20 февраля, рассказал, почему правозащитникам приходится заниматься расследованием вместо правоохранителей, как себя дискредитировал КОИБ-2010 и зачем судиться дальше.
— Сколько всего процессов сейчас ведет «Голос» и чем среди них выделяются суды, прошедшие в Приморье 20 февраля?
— Процессы уже никто не считает. Мы ведем разноплановые суды: какие-то из них связаны с защитой движения «Голос», какие-то — с проблемами активистов, есть административные дела по итогам видеонаблюдения на выборах. Многие процессы очень напоминают межведомственный пинг-понг, как у Райкина: «Давайте запустим дурочку», будем тянуть резину. Госорганы повсеместно противостоят общественным инициативам.
У избирателей Владивостока есть желание доказать наличие фальсификаций. Мы не могли не подключиться к этому процессу.
Члены участковой комиссии, которые поставили подпись под протоколом, теперь говорят, что не доверяют результату, под которым подписались. На момент подсчета голосов они не осознавали, что в КОИБе могла произойти подмена итоговых данных, а сейчас убеждены в этом, даже несмотря на решение суда.
Важно то, что в ходе этого процесса мы начали понимать, где и как произошла фальсификация.
История отмены сентябрьских выборов губернатора во Владивостоке не могла не привлечь наше внимание. «Голос» аккумулировал и сообщения о нарушениях, и оценки экспертов. Сюжет широко разошелся в СМИ. Волна интереса не спала и на повторных выборах губернатора, на которых удалось зафиксировать серьезный изъян в работе КОИБов.
Нам всегда говорили, что КОИБы считают честнее, что технически подмена результатов невозможна. Но такой прецедент обнаружился, и он был настолько очевиден, что от этого уже нельзя отмахнуться. Признает это и ЦИК.
Однако, чтобы провести пересчет бюллетеней на участке после утверждения итогов голосования, нужно отменять результат выборов на нем через суд. Заниматься этим в ЦИКе не хотят. Вероятно, ЦИК считает, что такие действия нанесут имиджу избирательной системы ущерб. Хотя я уверен, это ложное представление об имидже. Доверие к выборам можно вернуть, если реально бороться с фальсификациями.
— Разобрался ли суд в итоге, как работает КОИБ-2010 и могут ли отличаться между собой выпущенные им протоколы?
— Нет. Суд не разобрался. Более того, у суда не было к этому интереса. Выглядело нелепо, как прокурор на дилетантском уровне пытался объяснить отличия между excel, html и xml.
А ведь суду в ходе процесса следовало установить, в какой момент могла произойти подмена протоколов и ее механизм. Без программистов это невозможно. Логично было бы запросить комментарии экспертов, но все ходатайства о привлечении технических специалистов были отклонены.
Нам предъявили лишь письмо компании «КРОК», производителя КОИБ-2010, что целостность оборудования не была нарушена, программное обеспечение не заражено вирусом.
Но это может свидетельствовать лишь о том, что фальсификация была не на уровне программы КОИБа.
Скорее всего, произошла подмена файла, который системным администратором ТИКа загружался на флешку.
Эта флешка вставляется в КОИБ, и с нее распечатывается протокол. Члены участковой комиссии могли даже не подозревать, что они участвовали в фальсификации.
— Насколько я помню, суд отказал в 10 ходатайствах...
— Их было даже больше. Около десятка подано в письменном виде, но по ходу выяснения обстоятельств мы также обращались к суду.
Процессуальные ходатайства чаще всего удовлетворялись, а вот на ходатайства, связанные с исследованием механизма фальсификации, получили отказы.
— Если суд отказал во всех ходатайствах, то почему процесс был таким долгим, в сумме 12 часов. Что тогда там было обсуждать?
— Первый процесс начался с 9 утра и длился до 6 вечера. А следом начался и второй. Мы ведь понимаем, что это не последняя инстанция и если мы не приобщим в этих процессах все необходимые документы и материалы, то потеряем такую возможность в следующих процессах.
Еще 29 января адвокат направил запрос в «КРОК», в компании на него не ответили в установленные законом сроки. Этот ответ мы так или иначе получим, но нам было важно о нем заявить именно в первой инстанции. Все это зафиксировано в протоколе, мы можем отобразить это в апелляционной жалобе и в конечном итоге добиться ответа на свои вопросы. Мы предприняли все предусмотренные законом меры, суд сопротивлялся. Это станет предметом оценки вышестоящих судов.
— В Сети можно обнаружить публикации о том, что программистам удавалось в порядке эксперимента подменить код КОИБа. Можно ли эти данные использовать в суде?
— Нужна экспертиза. По-хорошему, устанавливать все эти факты должны следственные органы. В административном процессе суд не производит судебное следствие, он оценивает только представленные доказательства или оказывает содействие в их истребовании. Сейчас главная претензия к суду в том, что он не оказал содействия сторонам в получении всех доказательств, не стал исследовать все обстоятельства.
— Вы упомянули об уголовном расследовании. В какой оно стадии?
— Оно инициировано, но все мы знаем, как работают наши правоохранители... Помните, еще в сентябре первый раз во Владивостоке выборы отменили, но до сих пор результатов расследования нет, и никто не наказан. Дело не доведено до конца, хотя прошли все сроки.
— Судя по публикациям, для самих членов участковой комиссии стало открытием, что КОИБ-2010 должен «проговаривать» итоги голосования, что данные с него на принтер переносятся на флешке и т. д. Существуют вообще какие-то рекомендации по работе с этой техникой?
— Инструкции по работе с КОИБами есть. Вопрос к краевой избирательной комиссии, которая проводит обучение членов УИК: почему они не знают таких элементарных вещей? Получается, что член избирательной комиссии, находящийся на участке, не понимал, какие процедуры должны происходить и за чем именно нужно наблюдать, чтоб не случилось фальсификации!
— Похоже, что вам еще есть чем заняться в апелляционной инстанции. Но на обжалование по двум последним делам суд дал всего пять дней. Насколько это правомерно и уложитесь ли вы в эти сроки?
— Это еще один пример, как по-разному можно читать законы. В одном суде дали 30-дневный срок на обжалование, а здесь — 5 дней. Это вызвало удивление даже у представителей крайизбиркома. Если бы все происходило непосредственно в ходе избирательной кампании, то такое было бы допустимо, но тогда это оказало бы влияние и на сроки рассмотрения самого дела — его тоже нужно рассматривать в пятидневный срок после подачи иска. Меж тем иск был подан еще 26 декабря, а заседание прошло только 20 февраля. В одном из случаев суд определенно нарушил сроки рассмотрения. Здесь правовая коллизия, но мы не будем акцентировать на этом внимание. Так или иначе апелляция будет подана.
У нас не было иллюзий, что мы разрешим вопрос с поддельными протоколами в суде первой инстанции.
На уровне районного суда все же нельзя исключать влияние административного ресурса и политических интересов. Но какие бы установки ни были в голове у судей, мы должны заставить их пропустить через себя все, что было в материалах дела.
Как для правозащитной организации для нас важно опираться на правовое сознание и граждан, и должностных лиц.
— Чем можно объяснить неожиданное ходатайство крайизбиркома о пересчете голосов и столь же неожиданный отказ суда?
— Накануне заседания на встрече с руководством ЦИК мы просили дать заключение о необходимости пересчета, потому что по закону ЦИК имеет право вступать в дело по защите избирательных прав.
Председатель ЦИК Элла Памфилова публично заявила, что пересчет необходим.
Юридически для суда это ничего не значит. Если бы ЦИК предоставил официальное заключение, то суд не имел бы оснований отказать. Но такого заключения, к сожалению, не появилось.
Крайизбирком, следуя указанию ЦИК, принес в процесс два пакета бюллетеней, однако все наши ходатайства об их исследовании не поддержал. Интересно, что в первом процессе и прокурор не поддерживал ходатайства о пересчете, а вот во втором, после смены прокурора, основания для этого нашлись. Судья явно была удивлена, но отказала на основании того, что пересчет возможен только после отмены выборов.
Действительно по закону пересчет возможен только в случае отмены результатов выборов на участке. Но есть нюанс: исследовать бюллетени как письменное вещественное доказательство возможно! Это позволило бы понять, соответствуют ли они протоколу.
Если количество бюллетеней расходится, то суд на этом основании может поручить избирательной комиссии произвести пересчет.
— У многих сейчас появилось ощущение, что решения суда по четырем искам в Приморье — это конец истории с поддельными протоколами на повторных губернаторских выборах. «Голос» заявляет, что это только начало. Начало чего? Что еще интересного мы можем узнать в ходе этих разбирательств?
— Мы уже понимаем, что КОИБ-2010 себя дискредитировал. Суд позволит нам более четко представить себе, как именно это стало возможным.
Для нас важен ответ на каждый вопрос, поставленный в суде, это ведет к сужению круга подозреваемых в фальсификациях. Пока же мы видим, что суд не стал разбираться с этим показательным случаем. Ради восстановления доверия людей к выборам мы намерены довести это дело до конца.
Читайте также:
«Голос» в течение 18 лет отстаивает ваши избирательные права. Каждый гражданин России может поддержать нас в наших усилиях: как вы можете нам помочь.
На выборах губернатора Приморья в 2018 году наблюдатели выявили фальсификации протоколов на участках с комплексами обработки избирательных бюллетеней. Распечатанные копии протоколов отличаются форматированием от шаблонов, а результаты голосования аномальны. Для выяснения механизма фальсификации при юридической поддержке «Голоса» проходят суды, а ЦИК России с участием экспертов разрабатывает меры по устранению уязвимостей КОИБ-2010.
