Нужно ли ограничивать членские взносы в партию

В Государственную Думу внесен законопроект, согласно которому партии будут обязаны раскрывать данные не только о донорах, но также и о гражданах, уплачивающих членские взносы. 

Ранее существовала практика, когда политические партии в своих сводных финансовых отчетах указывали информацию о гражданине, пожертвовавшем партии более 20 тысяч руб., но для плательщиков взносов раскрытие информации начиналось только с космической суммы в 4,3 млн руб. — то есть с предельного размера пожертвования со стороны физлиц (размер же взноса вообще никак не регулировался). Такая ситуация выглядела довольно абсурдной, Группа государств против коррупции (ГРЕКО) рекомендовала указанные противоречия устранить.

Поддерживая декларируемое намерение сделать систему финансирования политических партий более прозрачной, мы хотим обратить внимание на несколько принципиально важных моментов, которые требуется учитывать, принимая предложенный законопроект.

В мировой практике при регулировании системы финансирования партий и избирательных кампаний, как правило, пытаются решить несколько задач. Остановимся на двух из них: 

1. снижении чрезмерной роли денег в политике, которое должно оградить политиков и общество от избыточного влияния крупного бизнеса на процесс принятия государственных решений; 
2. повышении прозрачности пожертвований для лучшего общественного контроля за действиями политиков.

Для решения первой задачи, как правило, устанавливаются лимиты или запреты на пожертвования со стороны физических и юридических лиц. 

Для решения второй предусматривается детальное раскрытие информации о донорах партий и кандидатов.

К сожалению, в российских условиях первая задача очень часто противоречит второй. При жестких ограничениях на размер пожертвований, они просто «уходят в тень» — доноры начинают передавать деньги наличными, выводя их из официальной отчетности, либо используют для передачи средств подставных лиц. 

За три года мониторинга финансовой составляющей выборов, Движение «Голос» неоднократно обнаруживало крупные пожертвования со стороны сотрудников партий и предвыборных штабов кандидатов, а также «студентов-миллионеров». Были и более курьезные случаи — например, в 2014 г. предположительно сотрудник студенческого профсоюза одного из региональных вузов внес единоразовое пожертвование в размере 20 – 30 своих годовых зарплат. Очевидно, что в большинстве указанных случаев эти люди использовались либо для обхода ограничений на предельный размер пожертвований, либо для сокрытия реальных доноров. 

Еще более сложная ситуация складывается с пожертвованиями юридических лиц. Лимит может обходиться путем пожертвований от лица нескольких юридических лиц, имеющих единого конечного собственника. Например, в 2016 г. 45 млн руб. «Единой России» пожертвовало ОАО «Томская домостроительная компания» депутата Томской областной Думы Александра Шпетера, а еще 15 млн руб. — ЗАО «Том-Дом Томской домостроительной компании» того же собственника. КПРФ же получила по 43 млн руб. сразу от 4 компаний, связанных с Вахой Агаевым — депутатом Госдумы от той же партии.

Кроме того, в таких ограничениях в российских реалиях нет большого смысла. Если проанализировать официальную финансовую отчетность 4 крупнейших российских партий, то станет очевидно, что пожертвования и партийные взносы составляют лишь небольшую долю в их доходах. Если в год выборов в Государственную Думу (2016 г.) 57% доходов партий пришлось на пожертвования и членские взносы, то в более обычном 2015 г. их доля составила: у «Единой России» — 31,4%, у ЛДПР — 25,4%, у «Справедливой России» — 13,6%, у КПРФ — 10,6%. Все остальное пришлось на государственное финансирование. То есть в России наблюдается скорее обратная проблема — чрезмерная зависимость партий именно от средств федерального бюджета и, как следствие, потеря связи с электоратом. Тем более, что пожертвования физлиц даже в 2016 г. составили всего 4,8% от доходов 4 парламентских партий, а членские и вступительные взносы — 2,5%.

Таким образом, сегодня практически нет никакого смысла в серьезном ограничении размеров частных пожертвований или взносов. Наоборот, есть смысл рассмотреть возможность повышения этих лимитов. Гораздо важнее обеспечить прозрачность всех видов пожертвований. В этом смысле мы однозначно приветствуем норму, требующую раскрывать данные о лицах, внесших взнос более 100 тысяч руб. Кроме того, действительно имеет смысл поднять сумму раскрытия и для частных пожертвований до 100 тысяч руб. С другой стороны, желание «Единой России» повысить эту сумму до 600 тысяч руб. и аргументация о том, что у них слишком много членов партии (2 млн чел.) не выдерживает критики: в 2016 г. партия вполне справилась с раскрытием информации о донорах-физлицах (они пожертвовали 154,7 млн руб., при этом указывали всех, кто внес более 20 тысяч руб.). Размер же собранных членских взносов вполне сопоставим — 223,9 млн руб. и при увеличении порога раскрытия до 100 тысяч количество публичной отчетности значительно сократится.

Однако более важными шагами с точки зрения повышения прозрачности и борьбы с избыточной ролью денег в политике стало бы требование к раскрытию данных об источниках средств НКО, являющихся донорами политических партий и кандидатов (на выборах в Госдуму 2016 г. через такие НКО в избирательные фонды было пожертвовано около 800 млн руб., реальные источники этих средств не раскрыты), а также введение в российское законодательство понятия «конечного (бенефициарного) собственника» с установлением лимитов в отношении именно таких собственников, а не отдельных юрлиц.