Ваш выход, господин наблюдатель

Это всего лишь один из многочисленных сюжетов, из которых складывается история существования института наблюдателей выборного процесса России. Хотелось бы написать «история развития», но увы. У очень важных участников избирательной системы для действий до сих пор нет никаких правовых механизмов, алгоритмов и регламентов, позволяющих результативно реагировать на факты нарушения закона. Это показали и события 9 сентября 2018 года в помещении УИК 737 Новокузнецка Кемеровской области. При этом в нашей истории наблюдатель получил солидную поддержку экспертов из столицы, имеющих колоссальный опыт в области защиты прав избирателей. 

Про пачку и сбежавшую гражданку

Все началось в районе 11 часов по московскому времени, как уже говорилось, на избирательном участке № 737 в Новокузнецке. Наблюдатель Полина Александрова заметила подозрительную женщину возле прозрачной урны для голосования, которая спешно протискивала в отверстие пачку бюллетеней. Полина кинулась к месту происшествия, а женщина, заметив ее, побежала к выходу. К сожалению, саму гражданку возле урны сфотографировать не удалось, но солидную пачку, как свидетельство ее деяний, получилось заснять на телефон наблюдателя. Даже на снимке не очень хорошего качества совершенно однозначно можно увидеть среди россыпи бюллетеней избирателей спрессованное свидетельство фальсификации.

И это только начало истории, самое короткое и понятное. Дальше Полина стала предпринимать те действия, которые подсказывала ее логика. Она поставила в известность избирательную комиссию, предъявив улику воочию. Но ни члены избирательной комиссии, ни сам председатель, ни наблюдатели вброса в пачке не усмотрели, опечатывать урну и вести дальнейшее расследование отказались.

Опять же, действуя логично, Полина сообщила о нарушении полицейскому, находящемуся на участке, но реакции опять не получила... В отчаянии наблюдатель сообщила о случившемся на горячую линию «Голоса». 

Отказали, потому что преступницу не сфотографировала

Дальнейшее общение с наблюдателем ведет сопредседатель движения Юрий Гурман, который попытался найти видеотрансляцию дня голосования на этом участке. Он же занимался обращениями в различные инстанции. В качестве документального подтверждения предоставляем переписку эксперта в Москве и новокузнецкого наблюдателя в мессенджере WhatsApp.

[14:19, 9.9.2018] Полина Александрова: Здравствуйте! Удалось найти видеосъемку с участка?

[14:20, 9.9.2018] Юрий Гурман: Увы нет, с этого участка нет трансляции. Но мы дозвонились до дежурного прокурора области

[14:21, 9.9.2018] Полина Александрова: И что он? Мне отказали, потому что я преступницу не сфотографировала

[14:21, 9.9.2018] Юрий Гурман: Требуйте от них фиксации доказательств — пусть делают съемку

[14:22, 9.9.2018] Юрий Гурман: Вы не обязаны ловить преступников

[14:22, 9.9.2018] Полина Александрова: Съемку чего?

[14:25, 9.9.2018] Юрий Гурман: Съемку с урной, где пачка бюллетеней. Если есть свидетельство вброса — пачка бюллетеней в урне — неопровержимое тому доказательство, то они должны опечатать эту урну и представители СК и полиции взяться за расследование... 

[14:32, 9.9.2018] Полина Александрова: Они отказали мне в требовании опечатать урну, сказали, что члены комиссии ничего не видели. В неё до сих пор голосуют

[14:32, 9.9.2018] Юрий Гурман: Пачку бюллетеней сейчас видно?

[14:32, 9.9.2018] Полина Александровна: Нет уже

[14:32, 9.9.2018] Юрий Гурман: Полиция на участке есть?

[14:33, 9.9.2018] Полина Александрова: Есть

[14:33, 9.9.2018] Юрий Гурман: Просите присутствия представителя вышестоящей комиссии при вскрытии урны

[14:34, 9.9.2018] Полина Александрова: Во время подсчета голосов?

[14:35, 9.9.2018] Юрий Гурман: Нужно требовать присутствия представителей прокуратуры или следственного комитета

[14:36, 9.9.2018] Полина Александрова: Оснований достаточно?

[14:52, 9.9.2018] Юрий Альбертович Гурман: Если это вброс, то полагаю, да...

Полина получила инструкции, чтобы не дать разбить эту пачку, а «Голос» продолжал «бомбить» ЦИК, ОИК, следственный комитет и прокуратуру. Надо было добиться, чтобы при вскрытии урны улику не распотрошили, а тщательно проверили, какие это бюллетени и напротив чьей фамилии стоят галочки. Сомнения есть, их следует или подтвердить, или опровергнуть. Задача не самая сложная. 

На зов о помощи отозвалась заместитель Избирательной комиссии Кемеровской области Виктория Шахматова, которая после того как сообщение о случившимся оказалось на «Карте нарушений» позвонила на мобильный телефон Юрия Гурмана.

— Я сама буду присутствовать на участке при подсчете голосов, — заверила Виктория Юрьевна. — Честно признаться, я уже заезжала в эту комиссию. Мне показали документы, решения, объяснения. Действительно сотрудники полиции обращались в ТИК. Вы правильно говорите, если что-то и было, на подсчете мы обнаружим.

— Пачка, если это вброс, в урне же находится, конечно, — отвечает Юрий Гурман. — Но есть такая технология, перед тем, как вытряхнуть бюллетени из урны ее трясут, чтобы разбить вброшенную пачку и так скрыть следы преступления. Там на фотографии очевидно замечен вброс. Помню, подобный случай был в Казахстане. Когда там обнаружили вброс, тут же приехал прокурор, следственная группа и состоялось выездное заседание вышестоящей комиссии, которая аннулировала результаты голосования на этом участке, а причастные к нарушению были сразу задержаны. Я так понимаю, там должны быть представители правоохранительных органов...

— Я даже не знаю, кому это можно поручить, я буду сама за всем следить, — сообщила Виктория Юрьевна...

Юрий Гурман еще раз связался с Полиной Александровой и посоветовал ей для страховки снимать на видео процесс изъятия бюллетеней из пресловутой урны.

Чуть не сломали руку и запретили снимать

Увы, благородное стремление Виктории Шахматовой и ее присутствие на участке во время подсчета голосов ровным счетом ничего не изменило. Все это время Полина была на связи и пыталась повлиять на ситуацию, вооруженная минимальным техническим средством в виде своего мобильного телефона. Казалось бы, мало что удалось, но это на первый взгляд. Анализ собранных ею материалов, комментарии в переписке, а также содержание последующего звонка заместителя облизбирка позволят сделать вполне определенные выводы и закрепят сомнения по поводу чистоты и прозрачности дня голосования на конкретном избирательном участке.

Итак, переписка по WhatsApp:

[18:57, 9.9.2018] Юрий Гурман: Что у Вас происходит? Урну вскрыли?

Связь с наблюдателем пропала, диалог продолжился уже на следующий день. 

[16:13, 10.9.2018] Полина Александрова: Ничего не было видно на камере.

Во время подсчета голосов мной было снято много нарушений, пока мне не запретили снимать.

[16:18, 10.9.2018] Юрий Гурман: Кто?

[16:19, 10.9.2018] Полина Александрова: Все запрещали. Даже разговаривать, потому что я мешала.

[16:20, 10.9.2018] Юрий Гурман: А заместитель председателя облизбиркома?

[16:20, 10.9.2018] Полина Александрова: Не обращала внимания. 6 жалоб по статьям 67 и 68. Все отклонили.

[16:21, 10.9.2018] Юрий Гурман: Можете подробно описать что и как происходило?

[16:22, 10.9.2018] Полина Александрова: Я сняла на камеру нарушения, по которым писала жалобы. Я снимала на разные устройства просто, на телефоне мало видео.

[16:26, 10.9.2018] Юрий Гурман: Ваш кейс взят на особый контроль, хотим разобрать его с ЦИК РФ. Важны все мелочи и детали.

[16:28, 10.9.2018] Полина Александрова: Ничего не считали и не оглашали, увеличенные копии протокола были по-тихому заполнены, мне запрещали снимать.

Председатель оглашал только одну стопку за губернатора, и то пока я снимала, потом шелестели бумажками, параллельно перебирали стопки все члены комиссии. О том, чтобы демонстрировать галочки и принимать решения по поводу действительности или недействительности отметки в бюллетене речи вообще не было. Тут они написали мне ответ на жалобу, в которой я требовала объяснить, почему они по-тихому замазали корректором данные в увеличенной копии протокола, не сообщив о причинах. Мажет, когда уже все заполнено. Никаких данных не оглашалось вообще, книжки просто унесли. Ещё производился подсчёт неиспользованных бюллетеней вне помещения, я попыталась это снять, но как только председатель и его зам увидели камеру, перестали считать бюллетени, мне чуть не вывернули руку и пытались выбить камеру из руки. Все подсчеты производились в этом помещении, секретарь выносил бумажку и записывал данные в увеличенные протоколы. Громко оглашались только данные о количестве зарегистрированных избирателей на момент окончания голосования.

Как говорится, комментарии излишни.

А семьи голосуют пачками, а соотношения соблюдены

Неплохой финальной точкой этой истории стал второй звонок Виктории Шахматовой, которая отчиталась Юрию Гурману о проделанной работе и успокоила, что вся процедура прошла в рамках существующего законодательства. Все честь по чести, как перед вышестоящей организацией.

— Завершилась полностью процедура подписания протокола, идет выдача копий, — рассказывает заместитель председателя облизбиркома. — Трое наблюдателей, все изъявили желание получить копии протоколов по всем видам выборов. По выборам главы города есть шесть жалоб от наблюдателя. Но жалобы не связаны с доводами какого-то там вброса. Ей показалось, что пломбы на момент окончания процедуры голосования повреждены. Она осуществила фото- и видеофиксацию.

— А история с пачкой бюллетеней?

— Эта история... Опросили членов УИК. Двое сказали, что действительно в течение дня голосования имели место быть случаи, когда на избирательный участок приходили целыми семьями, и кто-то один, муж, жена, мама (я в деталях не знаю) вкладывали 4 бюллетеня супруги, 4 — мамы. Какие-то такие по этому поводу есть доводы. По большому счету, все сошлось...

— Так пачка там была обнаружена или нет?

— Пачка не была обнаружена. Посмотрев фотографию, я склонна подумать, что это может напоминать ту пачку от членов семьи. Если за троих, то это 12 бюллетеней. 12 так могут выглядеть.

— Странно, сегодня была история аналогичная в Ростовской области. Там женщина (а у них по 3 бюллетеня), она 6 бюллетеней опускала, но один за другим. И когда у наблюдателей возник вопрос, мол, смотрите, она вбрасывает. Вопрос выяснился тут же, мама рядом стояла. А здесь же человек скрылся. Она убежала при фотографировании.

— Из тех пояснений, по той жалобе, когда рассматривали факт первичного обращения, следует, что ничего подобного не было.

— Как так, если пачка там была. Мы можем точно констатировать по Ростову, когда там возник подобный вопрос. Мы говорим, да, вброса не было. Там было явное нарушение процедуры голосования, потому что голосованием считается опускание в урну самим человеком, и комиссия тоже за этим должны следить...

— В любом случае, итоги подведены, соотношения соблюдены.

Вместо эпилога

В народе говорят: «Не пойман — не вор». Несмотря на очевидность этой истории, юридически выборы на этом участке признаны легитимными и цифры из протоколов приплюсовали к остальным, из других избирательных участков. И навряд ли кто-нибудь когда-нибудь достоверно узнает, как на самом деле проголосовали жители Новокузнецка, прикрепленные к этому месту. В деле с поимкой вора проще, в ней заинтересовано много людей и только один вор пытается скрыться. В нашей истории все с точностью наоборот. В раскрытии возможного преступления и рассеивании сомнений заинтересован был только один наблюдатель. Ни прокуратура, ни следователи, ни полиция даже не предприняли попыток отреагировать на заявление наблюдателей.

Психологи, послушав запись телефонного разговора Виктории Шахматовой, скорее всего, могут точно по каким-то своим критериям определить, насколько искренне изъясняется заместитель председателя облизбиркома. 

Эксперты в области защиты прав избирателей обвинят ее по меньшей мере в непрофессионализме. В разговоре между собой наделят более жесткими эпитетами. Вопрос-то простой. Пачка в урне была. Если вам нечего бояться, достаньте вы это семейное достояние, покажите въедливому наблюдателю, что бюллетени в ней разные, докажите, что зря Полина вносила смуту в избирательный процесс. Нет. Даже на неуклюжей съемке выемки бюллетеней из урны видно, как стремительно запускают туда руки виртуозные женщины из комиссии. Раз — и больше нет пачки. И не было. Значит соотношение соблюдено в тайной комнате, куда наблюдателю вход запрещен.